Бегство от свободы

Существует один вопрос, которым зададутся многие читатели: как можно согласовать утверждение, что психологической базой нацизма был старый средний класс, с утверждением, согласно которому нацистская система функционировала в интересах немецкого империализма? Ответ на этот вопрос в принципе тот же, что был дан на вопрос, касающийся роли городского среднего класса в период подъема капитализма. В послевоенные годы именно среднему классу, особенно его низам, угрожал монополистический капитализм. Тревога и вызванная ею ненависть погрузили мелких буржуа в панику и наполнили их жаждой подчинения и одновременно господства над теми, кто был бессилен. Эти чувства были использованы совершенно другим классом для создания режима, который должен был обслуживать его интересы. Гитлер проявил себя как такой эффективный инструмент именно потому, что соединял в себе характеристики возмущенного, полного ненависти мелкого буржуа, с которым низы среднего класса могли идентифицировать себя эмоционально и социально, с качествами оппортуниста, готового служить интересам германских промышленников и юнкеров. Изначально он позиционировал себя как мессию старого среднего класса, обещал разрушение крупных универмагов, конец владычеству банковского капитала и так далее. Дальнейшее совершенно ясно. Эти обещания никогда не были выполнены. Впрочем, это не имело значения. Нацизм никогда не обладал какими-либо подлинными политическими или экономическими принципами. Необходимо отчетливо понимать, что главным принципом нацизма был его радикальный оппортунизм. Имело значение только то, что сотни тысяч мелких буржуа, которые при нормальном развитии событий имели мало шансов заработать деньги или добиться власти, теперь как члены нацистской бюрократии получили большую порцию богатства и престижа, которыми они заставили верхние классы с ними поделиться. Другие, не ставшие частью нацистской машины, получили рабочие места, отобранные у евреев и политических противников; что же касается остальных, они не получили больше хлеба, но зато получили зрелища. Эмоциональное удовлетворение, доставляемое этими садистскими спектаклями и идеологией, дававшей им чувство превосходства над остальным человечеством, было способно компенсировать – по крайней мере на время – факт экономического и культурного обнищания.

Как мы видели, определенные социоэкономические перемены, а именно упадок среднего класса и растущая сила монополистического капитала, оказали глубокое психологическое воздействие. Оно было усилено или систематизировано политической идеологией – как это имело место с идеологией религиозной в XVI веке – и вызванные таким образом психические силы стали действовать в направлении, противоположном истинным экономическим интересам этого класса. Нацизм возродил низы среднего класса психологически и одновременно принял участие в разрушении их прежнего социоэкономического положения. Он мобилизовал эмоциональную энергию, которая стала мощной силой в борьбе за экономические и политические цели немецкого империализма.

На следующих страницах мы постараемся показать, что личность Гитлера, его учение и нацистская система в крайней форме выражали структуру характера, которую мы назвали авторитарной; именно поэтому они оказались чрезвычайно привлекательными для тех групп населения, которые обладали более или менее той же структурой характера.

Автобиография Гитлера служит превосходной иллюстрацией авторитарного характера и к тому же является самым представительным документом нацистской литературы; поэтому я буду использовать ее как основной источник для анализа психологии нацизма.

Суть авторитарного характера была описана как одновременное наличие садистских и мазохистских побуждений. Садизм проявляется в стремлении к неограниченной власти над другим человеком, более или менее смешанным с разрушительностью; мазохизм рассматривается как нацеленный на растворение себя во всеобъемлющей могущественной силе и приобщение к ее власти и славе. И садистские, и мазохистские тенденции вызываются неспособностью отдельного индивида выстоять в одиночку и потребностью в симбиотических отношениях для преодоления этого одиночества.

Садистская жажда власти находит многочисленные выражения в «Майн кампф». Она характеризует отношение Гитлера к немецкому народу, который он презирает и «любит» в типично садистской манере, как и своих политических противников, в адрес которых проявляет разрушительные элементы своего характера, являющиеся важным компонентом его садизма. Он говорит об удовлетворении, которое приносит массам доминирование. «Чего они хотят – так это победа сильнейшего и уничтожение или безоговорочное подчинение слабейшего».