Бегство Тигрового кота

— Согласен, — ответил Пангур. — Хотя меня тревожит еще одна ночь вне защищенной собственной территории. Если мы остановимся, нас легко окружить. Или нам лучше найти место, где переждать ночь? Я чую вокруг много котов и хотел бы избежать встречи с ними. Но ясно, что Мати боится великого зла, хотя и мало говорит. Одинокий кот, конечно, мне не соперник, но есть ведь и другие опасности? Говорят, что на южные окраины города забредают лисицы. Нас им не догнать, но вот котята…

Слыша все это, Мати похолодел. Возможно, лучше было бы отдыхать до наступления сумерек? Чтобы сохранить силы… чтобы избежать встречи с теми, кто бродит вдоль реки ночью… Но инстинкт твердил ему, что нужно идти в сумерках, что темнота несет в себе непостижимую опасность. Потянувшись чувствами назад, вниз по течению, к шлюзу Крессида, Мати попытался различить голоса в полуденном воздухе. Его уши прижались к голове. Та земля казалась тихой. Слишком уж тихой…

Он решительно двинулся вперед, легко шагая сквозь сорняки. Тропа вдоль берега сузилась и постепенно исчезла, осталась лишь совсем узкая полоска, по которой и двинулись кошки. Репейники цеплялись за хвост Мати. Ежевика росла густо, на ней среди изогнутых колючек зрели темно-синие ягоды. Сплошные ее заросли покрывали весь берег впереди. Вскоре тропка исчезла окончательно под склонившимися колючими ветками.

Хвост Мати дергался. На севере остался шлюз Крессида; на востоке безмятежно текла река. Глядя на восток, Мати видел пятно тьмы. Оно как будто бурлило, раздувалось. Страх Мати усилился, он снова двинулся вперед.

— Нам здесь не пройти, — сказал Пангур, догоняя его.

— Все в порядке, мы проберемся.

Мати осторожно шагнул в ежевичный куст и протиснулся между его ветками, цеплявшимися за его лапы, как колючая проволока.

— Не глупи! Нужно обойти их!

Мати не обратил внимания на его слова, проталкиваясь дальше сквозь колючки. Одна из них впилась в его хвост.

— Выбирайся оттуда немедленно! — приказал Пангур. — Я пока еще твой вожак, и я требую, чтобы ты вернулся!

Мати застыл. Каждое его движение заставляло колючую массу шевелиться и шелестеть. И даже когда он стоял неподвижно, какая-то кривая колючка на тонкой ветке царапала его нос. Но если он, худощавый подросток, не может пролезть сквозь ежевичные кусты, то как сделают это коты вроде Воробья?

Мати неохотно попятился, растрепав шерстку.

— Что за безумие на тебя нашло, юноша? — проворчал Пангур.

Остальные столпились за его спиной, внимательно прислушиваясь.

— Я не хотел обходить это, — смущенно произнес Мати.

— Почему?

Мати посмотрел мимо Пангура, в сторону реки, но кусты ежевики закрывали все.

«Там что-то есть, — думал Мати, — что-то, что движется в небе, приближается. Кто знает, что это такое? Может, оно безобидно и бояться нечего. Но я чувствую холод, когда вижу это… Как быстро оно нас догонит? И куда нам идти, если не на восток? Мы не можем перебраться через реку, и нам не пролезть сквозь ежевику. Путь назад отрезан…»

Как он объяснил бы свои предчувствия вожаку? Мати повернулся к Пангуру с тяжелым сердцем:

— Мистер Пангур, я думаю, вы правы, хотя мне бы хотелось видеть другую дорогу. У нас нет выбора, кроме как уйти с берега, пойти на восток.

Полный сомнений, Мати двинулся вокруг ползучих кустов. Насколько хватало глаз, они беспрепятственно раскинулись вдоль западного края берега, закрывая доступ к реке. Пангур шел сзади, очень близко, ведя остальных; кошки переглядывались. Кое-кто видел попытку Мати пробраться сквозь ежевичную преграду и сомневался, в своем ли он уме.

— Этот котик совсем не соображает, — шепнула Арабелла, обращаясь к Торко.

Торко с подозрением посмотрел на Тигрового:

— Никогда в жизни не видел ничего подобного. Лезть вот так прямо в ежевику! И он еще ждал, что мы последуем за ним! Наверное, нам не отставать и тогда, если он решит прыгнуть прямо в реку? Или начнет гоняться за улфами, или сунется в гнездо шершней?

Пангур резко обернулся и гневно посмотрел на Торко и Арабеллу. Те сразу умолкли.

Ежевика, похоже, служила границей города. Неухоженная земля вокруг нее простиралась до пустого поля. Последние осенние маки виднелись по его краям среди высокой травы; их красные лепестки уже увядали. Между ними пригнулся чертополох, его голубые цветы засохли, острые листья царапали воздух.

Мати нюхом находил дорогу между сорняками, пока не очутился у ополья. Земля здесь была голой, урожай убрали, и почва рассыпалась в пыль под подушечками лап. И сквозь нее, понял Мати, он почти не ощущал той легкой вибрации. Земля пересохла так, что не рождала эха, не отражала шума мира вокруг нее. Мати попробовал поймать тот гул в лапах, который чувствовал недавно, но слышал только окружавших его кошек, осторожно топтавшихся вокруг него.