Бегство в Египет. Петербургские повести

Место, в котором мы оказались, очень сильно напоминало подземный грот из романа «Таинственный остров» писателя Жюля Верна. Огромное полутёмное помещение с мощными каменными колоннами, поддерживающими гранитный свод. Вдоль колонн были протянуты трубы, а к камню лепились лесенки, исчезающие в таинственной высоте. Но не это было самое интересное. Посередине большого зала, ограниченное бетонным барьером, темнело пятно воды площадью с приличный бассейн. По маслянистой его поверхности плавали блестящие пузыри и какой-то древесный мусор.

– Это где мы? – спросил Щелчков.

– Мы как раз под Усачёвскими банями. – Дядя Коля кивнул наверх и встопорщил свой командирский ус. – Видите, вон там, над колонной? Там парилка. А вон там гардероб. – Он ткнул пальцем чуть-чуть левее, в шевелящуюся под сводами темноту.

На дяде Коле был рабочий комбинезон с оттопыривающимися накладными карманами. Из карманов лезли разные инструменты – плоскогубцы, штангенциркуль, отвёртка – и стальные бородавки болтов; из-за уха выглядывал карандаш.

– Дядя Коля, – я спросил про бассейн, – а вода сюда по трубам стекает?

Дядя Коля посмотрел на меня, потом хмыкнул и ответил с улыбкой:

– Вода, братец, не стекает, а протекает. Это, братец, отвод Фонтанки, её невидимый подземный рукав. Таких в городе штук пять или шесть, про них знают только специалисты…

Он хотел добавить что-то ещё, но тут поверхность водоёма заволновалась, вода забулькала, пошла пузырями и ударила о бетонный берег. Жёлтое пятно света, словно рыбий, увеличенный линзой глаз, показалось из глубины бассейна. Свет становился ярче, вода волновалась больше, и вдруг из-под бурлящей поверхности вылез острый блестящий гребень, рассекая водоём надвое.

Мы раскрыли от удивления рты. Дядя Коля же, нисколько не удивившись, уверенно направился к водоёму.

Тем временем подводная лодка – а вылезшее из-под воды чудовище оказалось именно ею – полностью завершила всплытие. Лодка была небольшая и какая-то вся игрушечная; если бы я не был свидетелем её нежданного появления, я бы наверняка подумал, что это увеличенная модель из тех, что делают в кружках моделирования. То, что нам показалось гребнем, было узкой, скошенной к корме рубкой с маяком-прожектором наверху.

Между лодкой и кромкой берега лежала тёмная полоса воды, метров примерно в пять. Дядя Коля подошёл к берегу, в руках его неизвестно откуда появилось что-то спутанное и длинное с верёвочной петлёй на конце. По-ковбойски раскрутив это «что-то», он швырнул его по направлению к лодке; петля точно угодила на крюк, торчащий близ ходовой рубки.

– Эй, бурлаки на Волге! – крикнул он, обернувшись к нам. – Чего встали как неродные. Ну-ка взяли и на себя – раз-два. Подтягивайте корыто к берегу.

Мы послушно подошли к дяде Коле и схватились за колючий канат. Не прошло, наверное, и минуты, как маленький подводный корабль уже тёрся металлическим бортом о щербатый бетон причала.

Закрепив канат за кольцо, обнаружившееся тут же, на пирсе, дядя Коля вынул свой карандаш и побарабанил им о борт корабля.

– Вот заноза! – завздыхал дядя Коля. – Сотый раз ему говорю, и опять никакого толку. Он как Лёшка, тому что «любительская», что ливерная, один хрен – колбаса. Так ведь Лёшка – сопля зелёная, ну а этот-то – генератор мысли, одна лысина как купол Исаакиевского собора, разве только золотом не покрыта. А говоришь ему: экономь энергию, гаси прожектор, когда всплываешь, чего зазря аккумулятор сажать, – так ему же как о стенку горох.

Дядя Коля взглянул на рубку и безнадёжно махнул рукой.

Мы, конечно же, ничего не поняли, разве что про Лёшку и про соплю, мы смотрели на подводную лодку и не могли ею налюбоваться.

Лодка была прямо красавица. Вся такая ладная и блестящая, что хотелось её погладить. Круглые окошки иллюминаторов, спрятанные наполовину в воде, таинственно глядели на нас, отсвечивая линзами стёкол. И всё бы хорошо и прекрасно, но вот название подводного корабля, выложенное на тёмном корпусе буквами из светящегося металла, удивило нас и сильно смутило.

«Любовь Павловна» – так называлась лодка, а единственная Любовь Павловна, которую мы со Щелчковым знали, была Сопелкина, наша «дорогая» соседка.

– Нравится? – спросил дядя Коля, хитро улыбаясь в усы. – Вижу, вижу, что нравится. Небось и покататься хотите?

– А что, можно? – спросил Щелчков.

– Это уж зависит от капитана. Он у нас человек строгий, как решит, так и будет. Он насквозь человека видит, и ежели, например, ты двоечник или, скажем, маленьких обижаешь, то ни в жизнь тебя не подпустит к лодке.

В это время фонарь прожектора коротко мигнул и погас, и мы снова очутились в пространстве, наполненном полутьмой и тайной. Лодка в непрозрачной воде была похожа на огромную рыбу из сказки про Конька-горбунка. Мы стояли на берегу бассейна в терпеливом ожидании чуда.

И чудо не заставило себя ждать.

Правда, чудо было обыкновенным, не очень-то похожим на чудо. Просто в рубке открылся люк, и оттуда, гремя подошвами, показался старичок с рынка.

Глава двадцать вторая

Товарищ капитан Немов