Бегущий за шпионом

И, сказав это, он почувствовал, как его сердце распухло от славного чувства гордости. Джейк гордился тем, что он американец, и он гордился тем, что общался с честными людьми, не со шпионами и иностранцами и лжецами, а с другими американцами, такими же, как он. Было приятно хлопать, подбадривать и приятно проводить время на этом ослепительном проявлении верности, свободы и правды после всего того ужасного, что с ним произошло.

Затем, на широкой поляне между поплавком Национального банка долины, который тащил огромные Цепи Коммунизма и марширующий сине-золотой оркестр, последовавший за ним, он увидел Труди Ламарре, рыжую из своего класса. С блестящей улыбкой на лице она отскочила вперед, вращая дубинку. Она подбросила эстафету в воздух, без труда поймала ее и пнула ногами так высоко, что ее крошечная блестящая юбка мерцала, такая же яркая, как солнце.

Зачарованный, Джейк наблюдал, как она приближается. То, что произошло вчера в классе, избиение, которое он пережил, и ненависть, с которой Труди, в частности, смотрела на него, теперь казались ему далекими и неважными. Это была одна гигантская ошибка, и показать ей, что все было забыто, что он не злился на нее, он закричал, когда Труди подбросила ее дубинку высоко в воздух: «Хорошая работа, Ламарр! Путь! »

Она увидела Джейка до того, как палочка упала. Ее глаза широко открылись. Она остановилась, уставившись на него в панике. Дубинка упала, едва не попав в голову, и отскочила от тротуара. Джейк протолкнул ряд людей и хромал ей на помощь. Теперь он был рядом с Труди, в самом сердце парада. Все могли видеть его, и все приветствовали, когда он вырвал дубинку из-под земли. Улыбаясь, он махнул дубинкой в ​​толпе, но когда он попытался вернуть ее Труди, она не взяла его.

"Отойди от меня!"

«Что?» Сказал Джейк, улыбаясь, и продолжал улыбаться до тех пор, пока оглушительный взрыв не охватил море синего и золотого, колотя барабанные шкуры, разбивая тарелки и сверкая блестящей медью. Джейк обернулся, ожидая, что Труди вернет ей эстафету, но она исчезла, и вместо этого это был Эдди Кортес, один из тех парней, которые вчера избили Джейка, который налетел прямо на него за огромной тубой.

«Привет, Эдди!» - закричал Джейк. "Сюда! Сюда! Джейк МакКоли!

Глаза Эдди скользнули по нему, его щеки распухли и рухнули, и он обвился вокруг Джейка, не пропуская удара. Понимая, что Эдди, должно быть, не слышал его в такой шумной речи, Джейк протянул руку, чтобы схватить его за локоть. Эдди дико свернул, врезав тубу в остальную часть медного отделения. Мгновенно, в рядах возникла путаница.

«Убирайся с дороги, Комми!» - кричала на него какая-то тромбонистка, которую Джейк никогда раньше не видел, а мальчик из его класса Рики Мортон, привязанный к бас-барабану, направил свой молоток на Джейка и крикнул над шумом: « Там коммунист, люди! Прямо там!"

Ошеломленный, Джейк оглянулся через плечо, ожидая увидеть какого-нибудь сумасшедшего коммуниста, который заблудился посреди этого парада по ошибке, но все, что он увидел, это спины сине-золотых курток, марширующих прочь.

Рики указывал на него.

После этого все шло быстро. Некоторые дети кричали: «Комми!», А некоторые - «Возвращайся в Москву!», А некоторые целенаправленно избивали его своими инструментами. Группа ревела, как могучая река, таща его за собой, и он не мог ни оторваться от нее, ни остановить движение, как будто он был игрушечной парусной лодкой, запряженной мощным течением.

Сжимая эстафету Труди, Джейк пытался идти вовремя с остальными, пропуская шаг и корректируя свой шаг, но он сильно хромал, и в то время как все вокруг него топали тротуар как одно живое существо, он был безнадежно не в шаге. Он протолкнулся к бордюру, но сзади его ударил тромбон, он уронил эстафету и упал. Бетон пульсировал от топающих ног, воздух вибрировал от удара и шума, и после того, как последний из марширующих музыкантов споткнулся о его смятое тело, Джейк сел, обиженный и растерянный. Его уши звенели. По обе стороны улицы люди боролись с бордюров и указывали на что-то позади него. Он не мог понять, чего они хотят, и повернулся туда, куда все смотрели. Огромный поплавок скатился на него.

Это была гигантская модель B-29 Superfortress, построенная из досок и натянутого холста, окрашенного глянцевым серебром, в миллион раз больше, чем модель, свисающая с потолка в его комнате. От крыла до крыла поплавок охватывал всю ширину улицы, и в глубокой тени под кабиной он увидел решетку армейского грузовика, его колоссальные шины медленно, но верно поворачивались в его направлении.

Когда Дуэйн рассказал ему об этом поплавке, строящемся на базе ВВС, он сказал, что это было огромно, и он был прав. Это было огромно. И там он тоже был его бывшим лучшим другом, Дуэйном Армбрустером, в шлеме настоящего пилота и в защитных очках, сжимая перила на поплавке Суперфортресса. Позади него в ярких синих военно-воздушных силах его отец, майор Армбрустер, сиял своей красивой улыбкой и величественно махал толпе.