Бей. Беги. Замри

Она перестает вытирать и тупо смотрит на поток, который стекает по лестнице, продолжая свое разрушительное дело. В ее голове роятся мысли о выборе, угрозе, препятствиях, битве, бегстве, стремлении вперед, о потопе, о тонущем корабле – и этот поток, невидимый, неоcязаемый, тоже захлестывает ее. Она видит себя словно сверху – как она стоит на коленях, в мокром платье, видит свое брошенное, побежденное тело, свою покорность. Это заставляет ее опомниться. Анна встает. Дождь стих, стук по крыше прекратился. Она берет телефон, чтобы позвонить Юго, но на экране короткое сообщение от мужа: он поужинает в городе, у него деловая встреча. Она кладет телефон обратно в сумку. Гроза ушла, она длилась всего четверть часа. В дом вернулась тишина, и в душе Анны воцаряется печальное спокойствие. Она глубоко дышит, широко открывает двери и окна, впуская сквозняки, вытирает оставшиеся лужи. «Деловая встреча», – написал Юго. По дороге домой у Анны мелькнула мысль: не открыть ли бутылку вина? Это ей точно понадобится, когда она будет рассказывать ему о сегодняшней поездке к Лео и о его обескураживающих признаниях. Им нужно вместе решить, как поступить с его безумной просьбой. Сидя за рулем, она обдумывала слова, которые избавят Юго от потрясения, пережитого ею самой. Пусть он спокойно причалит к новому берегу. Он и так очень зол на сына. Она тоже, но по-прежнему считает, что пережить бурю можно, только держась вместе. Именно поэтому она не будет скрывать ничего из того, что узнала. И есть еще одна важная деталь, которая, возможно, заставить Юго смягчиться: Тим тоже курит травку, а значит, все не так уж плохо! Наверное, Лео прав, когда говорит, что курят все, ну то есть вся молодежь. Такое вот у них поколение.

Юго поужинает в городе: значит, вино пить не будет. Анна сидит на кухне, не сводя глаз с винного шкафа. Она вдруг понимает, что никогда не прикасалась к нему – разве что протирала стекла. Вино не женское дело. Это одно из немногих правил, действовавших и в ее прежней жизни, и в новой. Она видела, как отец выбирал бутылки (дешевые вина, которые продавались в их лавке, но некоторые из них носили пышные названия), затем традицию продолжили свекор и муж (теперь только лучшие вина). Мужчины выбирают, открывают и подают, женщины терпеливо ждут, а если о них забывают, то приходится напоминать, чтобы им тоже налили. «Еще один способ подчеркнуть невидимость и второстепенность женщин», – внезапно думает Анна.

Она вспоминает, как учила правила этикета перед знакомством с семьей будущего мужа. Она должна была произвести прекрасное впечатление, лучшее из возможных. Она узнала, что листья салата не режут, что вилки на стол кладут зубцами вниз, чай подают в фарфоровых или керамических чашках, а наручные часы с вечерним платьем не надевают. Эти правила, какими бы абсурдными некоторые из них ни казались, ее не пугали. Наоборот, они ее успокаивали. Там, откуда Анна была родом, все подчинялось не правилам, а силе и сильнейший держал под контролем всех с помощью страха. Правила были словно маяки, освещающие путь, перила, держась за которые можно быстрее подниматься вверх.

* * *

Юго входит в комнату, и первое, что он видит, – Анну, развалившуюся на диване с бокалом красного вина в руке. Он уже напряжен, взвинчен разговором, который у него состоялся, а теперь видит, что жена напивается. Он хватает бутылку. «Шато О-Байи» 2010 года. Черт подери.

– Ты спятила! – рычит он. – Что на тебя нашло? Эти бутылки я храню для торжественных ужинов, для особых случаев! Ты хоть представляешь, сколько это стоит?

На мгновение она снова чувствует себя маленькой идиоткой, дрянью. Она подбирает слова.

– Ну, я думаю, сегодня особый случай.

Выражение лица Юго меняется.

– Лео отпускают?

Недоразумение лишь усугубляет ее растерянность. Она теперь не знает, с чего начать.

– Нет, не в этом дело. Я видела Лео сегодня днем…

– И что? Где здесь хорошая новость?

Он все еще вне себя. Бутылка стоила больше ста евро. Была выбрана, чтобы сиять и льстить его гостям. Только этого не хватало…

– Юго, сядь, пожалуйста.

Он яростно срывает с плеч пиджак. «Плохое начало», – думает Анна. Это ее вина. Действительно, не стоило открывать бутылку. Ошибка осложнит разговор, и на то, что она скажет, муж отреагирует хуже. Ее пальцы впиваются в ткань платья, сжимают влажный трикотаж.

– Была ужасная гроза, настоящая буря…

– Я в курсе, спасибо.

– Никогда такого не видела. На крыше огромная протечка, и тут было целое наводнение.

– А, понятно. Это и есть важный повод? Проблема с крышей?

В голове у Анны все перепуталось. Куда девалась ее спокойная сила? Ее способность держаться в любой ситуации?

– Конечно, нет… Но… Мне было трудно справиться с этим в одиночку. А еще сегодня на свидании с Лео… Я должна тебе сказать… Мне пришлось вынести… А как только я приехала домой, вся эта вода, разгром в нашей спальне… Это… Это слишком.