Бела Кун

Все более и более широкие массы вовлекались и в организационную работу. В помещении ЦК партии на Вышеградской с раннего утра собирались коммунисты, чтобы получить инструкцию на весь день. Потом они отправлялись на заводы, в казармы, в деревни, в профсоюзы — куда подчас проникали с большим трудом. Созывали собрания, митинги. Выступали иногда вместе с членами социал-демократической партии, чтобы в открытой полемике с ними убедить слушателей в своей правоте.

На этих собраниях нередко бывали и Бела Кун и другие руководители партии. Обычно они возвращались оттуда веселые, рассказывали, что опять многих удалось перетащить на свою сторону.

Социал-демократические лидеры исходили яростью: готовы были гнать коммунистов с заводов и профсоюзов, но ярость эсдеков не могла удержать их от борьбы за организацию масс.

Помню, вскоре после основания партии Бела Кун должен был выступить в университетском так называемом «Гояваре» с докладом «Вильсон или Ленин». Народу собралось столько, что в зале негде было ступить. После доклада разгорелась жаркая дискуссия. Продолжалась она несколько часов, и пришлось ее перенести даже на другой день. Несмотря на то, что Бела Кун резко осуждал господствующие классы, буржуазное правительство, а также поддерживавших его правых лидеров социал-демократии, полицейские, чувствуя разгоряченную атмосферу, не посмели закрыть собрание.

На стенах домов Будапешта запестрели плакаты и листовки: «Чего хотят коммунисты? Каковы их цели?»

А коммунисты пользовались всеми формами агитации, были так находчивы в выработке лозунгов, что даже лидеры социал-демократической партии удивлялись: «И откуда что берется у этих проходимцев! Один лозунг выбрасывают за другим».

Но дело было не в лозунгах, а в пролетарской революции. За короткое время коммунисты установили такую крепкую связь с массами, так глубоко прониклись надеждами и стремлениями к переменам рабочих, бедных крестьян и интеллигенции; «Вереш уйшаг» так убедительно писала о пролетарской революции как о единственном выходе из положения, что измученные за войну миллионы венгров, вся потрясенная страна надеялась: компартия избавит ее от этой все более трагической жизни, найдет выход из кризиса венгерского общества.

Прошло всего несколько недель, и Компартия Венгрии стала ведущей силой в стране.

НА ВИШЕГРАДСКОЙ УЛИЦЕ

Центральный Комитет Коммунистической партии Венгрии помещался на Вышеградской улице, в доме № 15. Эта улица и этот дом стали символом революции в глазах трудящихся масс. ЦК был всегда битком набит рабочими, солдатами, молодежью, которые хотели тотчас получить ответ на каждый вопрос и непременно потолковать с кем-нибудь из товарищей, побывавших в России, а «если можно, то с самим Бела Куном».

Поутру, уходя из дому, Бела Кун никогда не говорил: «Я пойду в ЦК», а всегда — «на Вышеградскую». И мы уже знали, что он не вернется домой ни к обеду, ни к ужину. Вышеградская забирала человека целиком, все прочее отходило для него на задний план. «Какой там обед, найдем что-нибудь перекусить. Был бы кусочек сала с паприкой (любимая еда Бела Куна), и все в порядке!»

Поначалу такой метод работы казался мне странным, потом я привыкла и больше не возмущалась, вопросов не задавала, боялась, мещанкой сочтут. Когда же поздно вечером Бела Кун являлся домой, притащив с собой, как всегда, двоих-троих, и говорил: «Дайте что-нибудь поесть товарищам, да и мне тоже! Зверски проголодались…» — я уже без звука приносила это «что-нибудь» и сама усаживалась вместе с ними за стол. Частенько до рассвета слушала рассказы о различных успешно проведенных мероприятиях на заводах, в казармах, на улицах — повсюду, где только были массы.

Случалось, что на каком-нибудь заводе выступали социал-демократы и коммунисты, а рабочие приветствовали только коммунистов, криками «ура» встречали только товарищей, вернувшихся из России, которые успели им уже передать свою любовь и уважение к Ленину. Не раз случалось, что с этих собраний социал-демократов изгоняли свистками и улюлюканьем.

…Договорившись обо всем и поевши скудный ужин, товарищи уходили восвояси, а Бела Кун еще долго не спал: думал о планах на ближайшие дни, об очередной передовице «Вереш уйшага».

В связи с «Вереш уйшагом» мне хочется сказать несколько слов о Пале Хайду, которого, по-моему, что-то слишком мало вспоминают.

Пал Хайду с юности (он был на десять лет моложе Бела Куна) участвовал в венгерском антимилитаристском движении, потом — в основании КП В и в редактировании «Вереш уйшага». В Москве работал старшим научным сотрудником в Институте Маркса и Энгельса, затем редактировал журнал «Шарло еш калапач» («Серп и молот»).