Белая

После этой встречи брат с сестрой больше не виделись. Эйлен прекрасно поняла его. Говоря о том, что он не в силах смириться с разрывом отца и матери, Маленький Орел давал понять, что не принимает даже тех, кто согласился с их разрывом, а стало быть, это был не только мистер Эндрю, но и она, Эйлен. В выходные дни, когда пансионеркам разрешалось навещать и гостить у родных, Эйлен по-прежнему бывая у Денджелов, спрашивала мать о Маленьком Орле, Ничинине и об отце. Но Эбигайль лишь качала головой. Из резервации больше не приходило вестей. Маленький Орел не хотел писать, Ничинча писать не любил, как и отец. Старого Бредли мучила подагра, и он уже не наезжал в Чер-тон, обходясь тем, что привозили ему заезжие торговцы. И потому летом Эби с Эйлен, уже закончившей пансионат, приехали в резервацию Бурого Медведя. Возле дома вождя, который Эбигайль и Эйлен показался убогой хижиной, все так же стояло типи. Дверь дома была заперта и Эбигайль пошла к палатке, чтобы взять там ключ, который как она знала, лежал под свернутыми шкурами у самого входа, и очень удивилась, когда навстречу ей из палатки вышла молодая женщина. На вопрос Эби, где хозяин дома, та вызывающе заявила, что Когтистая Лапа уехал по делам «в администрацию».

- Кохета, неужели это ты? - приглядевшись к девушке, воскликнула Эбигайль, узнав в ней свою бывшую ученицу.

Та сдержано кивнула.

- Ты так выросла и похорошела.

К ним подошла Эйлен, увидев, что мама разговаривает с какой-то индианкой. Кохета, неприязненно взглянула на изысканную девушку в городском платье, не узнав в ней подружку своих детских игр.

- Нам нужно войти в дом, Кохета, - сказала Эбигайль, обо всем уже догадавшись.

- А отца разве нет? – тихо спросила Эйлен, когда Кохета нырнула обратно в палатку, так и не пригласив их внутрь.

- Он уехал, милая. Ты огорчена? - нежно погладила ее по плечу Эбигайль.

- Я соскучилась, - вздохнула дочь.

Когда появившаяся Кохета, протянула им ключи, Эбигайль спросила:

- Разве ты не войдешь с нами?

- Нет. Сахем запрещает мне входить туда, - буркнула индианка и снова скрылась в типи.

В доме все оставалось по-прежнему и Эбигайль казалось, что она покинула эти стены только вчера. Но пусть в нем и хозяйничали мужчины, он был чист и убран. Обе женщины распаковали свои вещи и немного отдохнув, принялись готовить ужин. За этим делом время прошло незаметно. В окно они видели, как Кохета, вышла из типии, и больше уже не возвращалась. Эйлен, хотя мать и виду не подавала, заметила, как та волнуется и тревожится из-за того, как примет ее муж и сын. Едва солнце начало клониться, завершая день, с дальних пастбищ примчался Когтистая Лапа и Ничинча. Лапа спрыгнул с лошади по-прежнему лихо, почти на ходу, не дожидаясь, когда она остановится. Ничинча поймав ее повод, повел лошадь в загон.

- Я не поверил словам Кохеты, что ты и Эйлен приехали. Кохета любит попусту болтать, все ее слова уносит ветер, так что они часто не достигают ушей.

Взяв руки Эбигайль в свои, Когтистая Лапа крепко сжал их.

- Как дела у мистера Эндрю? – спросил он.

- Он по-прежнему практикует, насколько позволяет ему здоровье, - ответила Эбигайль, борясь с желанием обнять его.

- Он болеет? – встревожился сахем.

- Настолько насколько это прилично в его возрасте, - улыбнулась Эбигайль, а Когтистая Лапа покачал головой.

Изменилась ли его жена? Ничуть, разве только пахло от нее тонкими духами и городом, она стала элегантной, а ее красота – мудрой и более тщательной. Она вошла в тот возраст, когда женщина, прощаясь со своей привлекательностью, оставляет себе то, что наработала ее душа: либо это светлая спокойная мудрость, либо сварливая, мелочная старость. Но по сравнению с рыхлой Кохетой, которая была моложе Эбигайль на двадцать лет, Белая смотрелась ее дочерью. Сам Когтистая Лапа, казалось, нисколько не изменился, только стал более худощав и поджар, да у губ залегли глубокие складки, а в тяжелых темных косах появилась седина. Да и движения его были уже не так порывисты. Говорил он мало и смотрел внимательным усталым взглядом. Но вот что странно, и Когтистая Лапа и Эбигайль, едва пожав друг другу руки, ощутили одно, и тоже чувство, как будто вернулись домой после долгого скитания. Ужин затянулся допоздна. Вопреки опасениям Эбигайль, Ничинча встретил ее со сдержанной радостью, а сестру с распростертыми объятиями. Не скрывая восхищения, он все удивлялся тому, в какую красавицу превратилась нескладная дурнушка Эйлен. Пока он рассказывал ей об общих друзьях по детским играм, Эбигайль узнала от Когтистой Лапы потрясающую новость. Оказывается, она скоро станет бабушкой. Жена Маленького Орла вот-вот должна родить. Когтистая Лапа не мог скрыть счастливой улыбки, а Эйлен узнав о будущем племяннике, все не могла прийти в себя и то всплескивала руками, то хваталась за сердце, чем забавляла брата.

- Я уже сообщил эту новость Хении, Широкому Крылу и Осеннему Листу, - сказал Когтистая Лапа. – Пусть дух их порадуется вместе с живыми.