Белая фабрика

Ривка поднимается с постели, подходит к постели отца. Зажигает свечу.

Старый Йехезкель. Почему ты такая напуганная, Ривкале? Случилось что?

Ривка (обрадованно). Ты меня узнаешь?

Старый Йехезкель. Узнаю, конечно. Что ты такое говоришь, доча? Сядь-ка.

Ривка (встревоженно). Все хорошо?

Старый Йехезкель. Просто посиди со мной.

Ривка. Слава богу, тебе получше!

Ривка обнимает его, подносит стул, садится рядом. Берет отца за руку.

Старый Йехезкель. Я мать сейчас во сне видел, маму твою. Будто идем мы с ней на рынок, рыбу покупать. А она молодая совсем, вот такая, когда ты еще девчоночкой была. Красивая… Идем, за руки держимся. И вдруг она мне говорит: «Ой, а Ривка-то наша где? Потерялась!» А вокруг толпа… Толпа… И ну мы тебя искать! Потом она мне говорит: «Давай разделимся, Йехезкель. Я пойду среди мертвых посмотрю, а ты среди живых». Я ей говорю: «Давай, любимая. А только как же мы-то с тобой потом найдемся? Смотри, сколько тут душ!» Она мне отвечает: «Мы-то уж найдемся как-нибудь. Надо, чтобы Ривка наша не потерялась».

Ривка. Я не потерялась, пап. Я тут.

Старый Йехезкель. Было хорошо ее повидать. Давно она мне не снилась. Так ты на нее молодую похожа…

Гладит Ривку по щеке.

Старый Йехезкель. Прости меня, пожалуйста.

Ривка. За что, папа?

Старый Йехезкель. За то, что вам уехать не давал, когда можно было.

Ривка. Ты что! Не надо тебе извиняться. Куда бы мы уехали? Немцы бы нас все равно в пути развернули. Не отпустили бы они нас ни за что. А так хоть дома.

Старый Йехезкель. Вот вам и немцы ваши.

Ривка. Но как в это поверить было? Что они просто нас всех истребить хотят?

Старый Йехезкель. Да этого ли они хотят? Я думаю, им этого маловато. Они хотят, Ривкале, чтобы мы людьми перестали быть. Они же цивилизованный народ, как твой муженек говорит. Им самим нас трудновато убивать и грабить, Ривка. Им нужно, чтобы мы им подыграли, оправдаться помогли, чтобы сами в скотину себя превратили. Тогда немцы скажут: мы были про евреев во всем правы. Они же недочеловеки, а значит, их и ограбить можно законно, и на бойне забить.

Ривка. Я так тебя люблю, пап.

Старый Йехезкель. Ладно, разболтался я что-то. Прости, что разбудил тебя. Давай-ка ложиться. Утро вечера мудренее.

20

Квартира Кауфманов. Утро. Старый Йехезкель дремлет, дети играют на полу. Ривка одевается, готовясь выйти на улицу. Йосеф подходит к ней, пытается обнять.

Йосеф. Куда ты? Мы не решили, как нам быть. Что, если полиция нагрянет?

Ривка. Я добегу до Румковского. Попрошу за отца.

Йосеф. Станет он тебя слушать. Царь Хаим! Будь реалистом, Ривка!

Ривка. Может, и станет.

Йосеф (подозрительно). Как? С какой стати?

Ривка. Какая разница, Йосеф? Отстань. Я знаю, что делаю.

Йосеф. Я тебя не отпущу к нему одну. Я с тобой пойду!

Ривка. Не надо со мной ходить никуда! Ты еле на ногах стоишь!

Йосеф. Нет, я пойду! Слышишь меня?! Не вздумай… не вздумай ничего с ним делать!

Йосеф пытается задержать ее, но Ривка вырывается и выбегает из дома, Йосеф выскакивает за ней. Некоторое время стоит тишина.

Вольф. Почему мама плакала?

Старый Йехезкель. Кто тут? Ривка?

Вольф. Это я, Вольф.

Старый Йехезкель. А где родители?

Вольф. Ушли. Пошли просить, чтобы тебя немцам не отдавали.

Герман. Они ругаются из-за тебя.

Старый Йехезкель. Значит, не послышалось. Ох-хо… Вольф… А поможешь мне, Вольфле? Хочу, знаешь, принарядиться.

Герман. Куда тебе, деда?

Старый Йехезкель. Да никуда, так, для хорошего настроения.

Вольф. А как принарядиться?

Старый Йехезкель. Да вот пиджак у меня был и галстук. Помнишь, фотографировались когда? В шифоньере вроде лежали. Отыщете?

Вольф. Я погляжу.

Слезает с нар, лезет в шифоньер. Приносит деду галстук и пиджак. Тот садится в постели, подтягиваясь за висящее на кровати кольцо.

Старый Йехезкель. Вот спасибо. Удружил!

Он повязывает галстук.

Старый Йехезкель. Ну как, стал я нарядней?

Вольф. Стал.

Герман. Не стал.

Вольф. Трудно тебе, что ли, ему сказать, что он стал?

Герман. Я за то, чтобы правду говорить.

Старый Йехезкель. Не спорьте вы. Оба правы. А теперь пойдите постучитесь к Ицку Цукерману. Скажите, пусть пустит вас в гости. Мол, дед послал.

Герман. Мама сказала дома сидеть.

Старый Йехезкель. А я папа твоей мамы! И кто главней?