Белая кошка

Значит, про это все время треплются в новостях? Тест, который консерваторы хотят сделать обязательным, якобы в помощь детям с гиперинтенсивными гамма-волнами, чтобы они ненароком по незнанию не нарушили закон, в первый раз используя силу. Тест безвредный, результаты, конечно, не подлежат разглашению. Но любому дураку ясно: информация законным или незаконным путем попадет куда надо. В правительство, например, они же обожают вербовать мастеров для антитеррористических организаций. Да мало ли куда еще! Или к местным властям. Сначала обязательное тестирование, а что потом – понятно. Я знаю: нельзя строить логические рассуждения на подобных нечетких допущениях, но уж слишком тут все очевидно.

Сторонники поправки предлагают сделать эту проверку обязательной и для обычных людей. Расчет прост: в итоге мастера откажутся от обследования. Получается, даже если тестирование не принудительное, ГГ все равно гораздо легче будет вычислить.

Спрыгиваю с кушетки и сдергиваю с головы электроды. Не то чтобы я горячо люблю нашу семейку, но это уже чересчур! Они меня протестируют, занесут в свою базу данных, а потом, чего доброго, еще выйдут на Филипа, Баррона или дедушку.

– Простите, мне пора.

– Сядьте, мы же почти закончили. Мистер Шарп!

Черчилль остается в кабинете, держа в руках свои провода.

В этот раз я не останавливаюсь. Люди в приемной таращатся, медсестра что-то кричит вслед, но я упрямо иду к выходу, опустив голову. Надо срочно убираться отсюда.

Стараюсь дышать медленно и глубоко. Непроизвольно вдавливаю педаль газа в пол, пальцы сами жмут на кнопку радиоприемника. Нужен хоть какой-нибудь звук – заглушить пульсирующую в голове мысль: «Облажался».

Собирался остаться незамеченным, а в итоге? Привлек всеобщее внимание. Вдобавок имя настоящее назвал. И ведь знаю, где именно прокололся: когда доктор спросил, зачем я здесь. Со мной часто так, я слишком увлекаюсь. Если афера идет не по плану, надо смываться, а я наоборот. Следовало поправить Черчилля, сказать, что мне не тест нужен. Но любопытство было сильнее здравомыслия, очень захотелось узнать, что он имеет в виду.

Но я добыл их фирменный бланк; уже хорошо. Радио не помогает заглушить мои упреки самому себе. Паркуюсь около сетевого универмага. В витринах красуются корзинки с пасхальными шоколадными яйцами, хотя до праздника еще далеко. Купив дешевый мобильник с оплаченными минутами, я иду в копировальный центр. Тихое жужжание ксероксов и запах чернил успокаивают, даже почему-то напоминают о школе, но когда я достаю папку, сердце опять начинает учащенно биться.

Еще один прокол. Не надо было ее воровать. Раз они меня запомнили – могут запросто и в краже заподозрить. Я собирался всего лишь раздобыть логотип клиники в нормальном разрешении, потому что картинка из интернета никуда не годится. Папка мне не нужна, из-за нее можно серьезно влипнуть. Но вот увидел и цапнул не подумав, идиот! Вот имя пациентки, номер страховки, кучка цифр и зазубренных графиков. Зачем мне все это? Хорошо хоть, есть подпись Черчилля, скопирую отсюда его каракули.

Листая документы, натыкаюсь на график с пометкой «гамма-волны». На кривой красным обведены колебания. Ну-ка, что нам об этом скажет Google? Мастер вводит человека в состояние, близкое к глубокому сну, при этом можно засечь гамма-волны. Хотя обычно они прослеживаются лишь при пробуждении или в фазе быстрого сна. На графике пациентки видны гамма-волны, а она при этом была в глубокой фазе, когда даже зрачки неподвижны. Именно в таком состоянии люди ходят по ночам или видят кошмары. Вот и доказательство – над ней поработал мастер сна. На том же сайте утверждают, что по этим самым гамма-волнам определяют наличие способностей. У мастеров они интенсивнее в несколько раз и во сне, и во время бодрствования.

Гиперинтенсивные гамма-волны.

Тупо пялюсь в монитор компьютера. Никогда даже не думал об этом, а информация всегда была рядом, под рукой. Почему я так оплошал в кабинете врача? Запаниковал. Мать всегда учила: никому ничего не говори про семью, молчи о том, что знаешь, даже о своих догадках. А теперь и говорить не надо. Вот ужас-то. Можно все выяснить с помощью электродов.

И все же… И все же внутренний голос подначивает: что, если позвонить Черчиллю? «Вы же почти закончили тест. Какой результат?» А вдруг он ответит: «Кассель, все ошибались. Ты же наикрутейший мастер. Сам не догадался? Поздравляю. Вот тебе обратно законные права и привилегии».

Гоню прочь эти жалкие мысли. Надо сосредоточиться. Сэм ждет. Необходимо сварганить письмо, если я хочу вернуться в Веллингфорд насовсем, а не просто наезжать туда время от времени и вытаскивать соседа из неприятностей.

Сканирую бланк, подбираю нужный шрифт, стираю в графическом редакторе телефон клиники и вбиваю номер только что купленного мобильника. Вырезаю объявление о часах работы и вписываю свой текст: «Я наблюдаю Касселя Шарпа на протяжении нескольких лет. Он прекратил прием медикаментов вопреки моим строгим рекомендациям, результатом чего и явился сомнамбулизм».

Что дальше?