Белая кошка

– А ты, Кассель? – Антон смотрел на меня сверху вниз. – Тебе я буду указывать. На колени перед принцессой клана мастеров.

– Не слушай его. Встань.

Я попытался подняться, но он ударил меня ногой. Я снова рухнул на колени.

– Прекрати! – завопила Лила.

– Вот так. Поцелуй-ка ее туфельку. Знаю, тебе этого хочется.

– Антон, оставь его в покое. Что ты за придурок?

– Целуй, тогда отпущу.

Ему было девятнадцать. Здоровенный детина. Ударил меня со всей силы. Плечо болело, щеки горели от стыда. Я наклонился и прижался губами к Лилиной босоножке. Кожа оказалась соленая на вкус – мы в тот день как раз купались.

Она отдернула ногу. Антон засмеялся.

– Думаешь, ты тут самый главный? – голос у нее дрожал. – Думаешь, папа сделает тебя наследником? Я его дочь, наследница. Когда окажусь во главе клана, припомню тебе это, не сомневайся.

Я медленно поднялся и побрел домой к деду.

Лила несколько недель со мной не разговаривала. Наверное, злилась, что я послушался Антона, а не ее. Филип вел себя как ни в чем не бывало. Он-то уже выбрал сторону. Выбрал выгоду, а не меня.

Я не могу доверять людям, не верю близким. Боюсь, что мне сделают больно. Да и в себе не уверен – я, может, и сам вполне способен им навредить.

Так что дружба – полная фигня.

По дороге к машине смотрю на часы. Пора домой, а то дед будет расспрашивать. Но кое-куда надо заехать. На ходу звоню Море. Это последний штрих моего плана: она будет отвечать по номеру телефона, который я указал в письме.

– Алло.

Голос в трубке тихий, вдалеке слышен детский плач. Слава богу, не Филип ответил.

– Привет, это Кассель. Занята?

– Да нет, просто счищаю со стенки персиковое пюре. Ты брата ищешь? Он…

– Нет-нет, – получилось слишком торопливо. – Хочу попросить тебя об одолжении. Очень выручишь.

– Ладно.

– Мне надо, чтоб ты отвечала по мобильнику и говорила, что ты регистратор в клинике. Телефон я дам и напишу все, что надо.

– Дай угадаю: говорить буду, что тебе можно вернуться в школу?

– Да нет. Подтвердишь, что клиника послала им письмо, и скажешь, что доктор сейчас занят с пациентом и подойти не может. Потом мне позвони, я улажу остальное. На самом деле вряд ли до этого дойдет. Но вдруг они захотят проверить данные в письме.

– Не рановато ли тебе впутываться в такие дела?

Улыбаюсь в трубку.

– Сделаешь?

– Без проблем. Вези свой телефон. Филипа еще час не будет, ты ведь вряд ли хочешь посвящать его в свою аферу.

Ухмыляюсь. Говорит она уверенно и спокойно. Не то что в тот раз, когда сидела на лестнице и рассказывала про ангелов.

– Мора, ты просто прелесть. Я тебя изваяю из картофельного пюре и буду тебе поклоняться. Когда уйдешь от Филипа, выйдешь за меня?

– Ему только не говори, – смеется она.

– Ага. А ты ему не сказала? Я имею в виду, он еще не знает?

– О чем?

Я настораживаюсь

– Ну тогда, ночью. Ты говорила, уйдешь от него. Но вы, наверное, уже помирились. Молодцы.

– Никогда я такого не говорила, – отвечает Мора бесцветным голосом. – Мы же счастливы, зачем мне так говорить?

– Не знаю, может, я не понял чего. Все, побежал. Заеду с мобильником.

Вешаю трубку. Ладони вспотели. Это что такое было сейчас? Мора не хочет по телефону трепаться, боится, что подслушают? Или кто-то был с ней в комнате? Дедушка утверждал, что Филип над ней поработал. Но, может, я не расслышал? А вдруг он на самом деле нанял кого-то стереть воспоминания жены? И что еще она забыла?

Звоню в дверь. Она чуть приоткрывается, но не до конца, в дом меня не приглашают. Что-то неладное здесь творится. Смотрю Море в глаза. Там только усталость.

– Спасибо еще раз.

– Да не за что.

Она забирает мобильник и листок с инструкциями, слегка коснувшись меня рукой в кожаной перчатке. Я успеваю просунуть ногу в щель, пока дверь не захлопнулась.

– Погоди.

Мора хмурится.

– А музыку помнишь?

– Ты тоже ее слышишь? – выпустив ручку, она удивленно смотрит на меня. – Сегодня утром началось. Такая красивая.

– Нет, не слышу.

Мне не по себе. Она и правда ничего не помнит. Если жена забыла, что собирается уйти от мужа, кому это в первую очередь выгодно?

Достаю из кармана амулет памяти. «Чтобы не забыть». Вполне подходящая семейная реликвия – достойный подарок невестке. Получится правдоподобная ложь:

– Мама просила тебе передать.

Мора отшатывается. Вот я дурак! Конечно, мамочку любят далеко не все.

– Филипу не нравится, когда я ношу амулеты. Он говорит, жене мастера не пристало бояться.

– А ты спрячь.

Но дверь уже закрылась.

– Будь осторожен, Кассель. Пока.

Еще пару минут стою на крыльце, сжимая амулет. Что происходит? А что забыл я сам?

Память – ненадежная штука. Ее искажают наши представления о мире, предрассудки. Свидетели преступления редко вспоминают одно и то же. Они часто опознают на следствии не тех людей, рассказывают о событиях, которые никогда не случались. Да, память – ненадежная штука. А моя память?

После развода родителей Лила отправилась в Европу, потом жила в Нью-Йорке с отцом. Наши бабушки дружили, только поэтому я знал, где она. Удивился очень, когда однажды застал ее на нашей кухне. Она болтала с Барроном как ни в чем не бывало и надувала пузыри из жвачки.

– Привет.