Белая кошка

Записываю адрес прямо на ладони, благодарю, вешаю трубку и бреду к дому. Дедушка вытаскивает из-за кухонного шкафа пачку старых поздравительных открыток. Все перчатки у него в блестках. Странно. После уборки комнаты кажутся пустыми. Шаги отдаются гулким эхом.

– Мне опять нужна машина.

– А спальня на втором этаже? И гостиная. И крыльцо. И в коробки все надо упаковать.

– Доктор звонил. Говорит, нужны еще какие-то анализы.

Размахиваю телефоном: мол, с меня взятки гладки.

Настоящий фокус в том, чтобы врать и самому верить. Только так, иначе поймают. Хотя у меня-то, конечно, уровень совсем не тот.

– Ну-ну, я так и подумал.

Дед вздыхает. Вот сейчас скажет, что раскусил меня, позвонил Черчиллю или вообще все знал с самого начала. Но ничего подобного, он достает из кармана ключи.

В «бьюике» амулета нет, ни на полу, ни под сиденьем. Только смятая обертка. Притормозив на заправке, покупаю три шоколадки и кофе. Стоя у кассы, вбиваю в GPS на мобильнике новый адрес Баррона. Это в Трентоне, но улицы такой я не знаю. У меня зародилось смутное подозрение, что все это как-то связано между собой: мое хождение во сне, бардак в голове у Моры, отчисление Баррона и даже пропавший амулет. В глубокой задумчивости нажимаю на педаль газа.

Очень-очень странно, но почему-то впервые за долгое время во мне крепнет непонятная уверенность: я двигаюсь в верном направлении.

Четырнадцатый день рождения Лила отмечала в большой гостинице в центре города. Гостиница, естественно, принадлежала ее отцу. Собралась куча мастеров. Они передавали друг другу странные конверты, имеющие мало отношения к имениннице, шушукались про свои дела. Таким, как я, слышать подобные разговоры не полагалось. За час до начала праздника Лила привела меня к себе комнату. Огромная футболка с мультяшной кошкой, на лице – толстый слой косметики, черные тени с блестками, волосы, теперь ярко-белые, торчали в разные стороны.

– Ненавижу! Терпеть не могу такие вечеринки.

Она уселась на кровать. Перчаток на ней не было.

– Можешь утопиться в ведре с шампанским.

Лила не обратила на шутку внимания.

– Давай проколем друг другу уши. Хочу тебе проколоть.

У нее уже есть пара маленьких сережек. Я еще подумал: вот бы попробовать на зуб – наверняка настоящие жемчужины. Она рассеянно дотронулась до одной, словно в ответ на мои мысли.

– Это в семь лет, пистолетом. Мама обещала купить мороженое, если не заплачу. Но я ревела все равно.

– А теперь хочешь еще одну дырку? Думаешь отвлечься? Или просто меня рада помучить?

– Типа того.

Лила таинственно улыбнулась и принесла из ванной вату и английскую булавку, потом достала из мини-бара бутылочку с водкой.

– Возьми лед в коридоре.

– Ты могла бы подруг попросить. Мы, конечно, тоже друзья, но…

– С ними трудно. Лорейн и Марго что-то наплели Дженнифер, и теперь она меня ненавидит. Все время выдумывают про меня чепуху. Ну их! Мне нужен лед.

– Командирша.

Она смерила меня спокойным взглядом.

– Когда-нибудь я буду отдавать приказы. Как папа. Надо учиться. Ты-то меня хорошо знаешь. Я всегда такая была.

– Может, я не хочу уши протыкать.

– Девчонкам нравится, когда у парней сережки. К тому же я тебя тоже хорошо знаю. Ты на самом деле любишь подчиняться.

– В девять лет, может, и любил.

Но я все равно пошел в коридор и принес льда в ведерке для шампанского. Лила прямо на пол стряхнула с тумбочки стопку дисков, нижнее белье, какие-то бумажки, уселась сверху и сказала театральным шепотом:

– Иди сюда. Надо раскалить булавку. Вот так, смотри.

Чиркнула спичкой. Глаза у нее сияли.

– Как кончик почернеет – значит, стерилизовалась.

Я послушно убрал растрепанные волосы и склонил голову. Покорная жертва. От прикосновения льда мороз пошел по коже. Лила сжала меня коленками.

– Не шевелись.

И дотронулась холодными пальцами до уха. Талая вода стекала у нее по запястью, капала с локтя. Мы тихо ждали, словно следуя какому-то ритуалу. Через минуту она убрала лед и воткнула булавку, медленно-медленно.

– Ой!

В последний момент я дернулся. Лила засмеялась:

– Кассель, у тебя булавка торчит.

– Больно!

Возглас получился удивленный. Но не только от боли. Все чувства смешались, я ощущал прикосновение ее бедра.

– Можешь мне сделать еще больнее.

И резко нажала. Я судорожно вздохнул.

Она слезла с тумбочки и потянулась за новым кубиком льда. Глаза по-прежнему сверкали.

– Теперь ты. Только надо сильно надавить, чтобы проколоть хрящ.

Я нагрел булавку и воткнул ее прямо над сережкой. Лила закусила губу, у нее на глазах выступили слезы, но она не кричала, только вцепилась изо всех сил мне в штаны. Кончик чуть-чуть погнулся, и я испугался, что не смогу проткнуть насквозь. Но вот он, щелк – и вышел с другой стороны. Лила задохнулась, а я аккуратно застегнул булавку. Странное получилось украшение. Она намочила вату водкой, стерла кровь и трясущимися руками налила нам по рюмке.

– С днем рождения.