Белая кошка

В коридоре послышались шаги, но Лила, будто ничего не замечая, потянулась вперед и горячим, как спичка, языком дотронулась до моего уха. Я вздрогнул от неожиданности. Смотрел на нее ошалевшими глазами, поверить не мог, что все это наяву. Она высунула язык, на нем алела капелька моей крови.

Тут дверь открылась, и вошла ее мамаша. Хмыкнула раздраженно, но Лила и бровью не повела.

– Что здесь происходит? Тебе уже вниз пора.

– А я опоздаю, это так стильно.

Уголки ее губ приподнялись в недоброй ухмылке.

– Вы пили?

Захарова смотрела на меня как на пустое место.

– Вон.

Я протиснулся мимо нее и вышел.

На вечеринку я в итоге опоздал. Пришел, когда праздник был уже в разгаре, чувствовал себя не в своей тарелке, никого там не знал. Ухо пульсировало. От переизбытка чувств дурачился перед ее друзьями, как идиот, разошелся так, что какой-то парень – ее одноклассник – дал мне по морде в туалете. Я толкнул его, он ударился головой о раковину. А на следующий день Баррон сказал, что Лила теперь его девушка. Они об этом договорились, как раз когда меня выставили из гостиницы.

GPS выводит меня к новому жилищу Баррона. Тротуар весь в трещинах, у нескольких домов окна заколочены досками. В доме у брата тоже одно стекло разбито и кое-как заклеено скотчем, вместо занавесок – газета. Я стучусь. С двери кусками отваливается старая краска. Снова стучусь, выжидаю, стучусь опять. Мотоцикла поблизости нет. Свет не горит.

Два замка, проще простого. Просунув в щель водительские права, открываю первый. Со вторым придется повозиться. Достаю из багажника кусок проволоки и сую в скважину. Надо хорошенько пошевелить, чтобы сработало. Слава богу, брат не обзавелся приличным запором. Поворачиваю ручку, подбираю с пола права и вхожу.

Я вообще туда вломился? Гладкая столешница и кухонные шкафы облеплены записками: «В блокноте – все, что ты забыл», «Ключи на крючке», «Счета оплачивай наличкой», «Ты Баррон Шарп», «Мобильник в куртке». На раковине – открытый пакет с прокисшим молоком, в нем плавает мусор и пепел от сигареты. Стопки нераспечатанных конвертов со счетами, в основном по студенческому займу.

«Ты Баррон Шарп». Ясненько.

Посреди комнаты стоит стол, заваленный коричневыми папками. Сверху ноутбук. Усевшись, я просматриваю бумаги – мамина апелляция. Пестреют ярко-красные пометки. Так Баррон бросил колледж, чтобы вести ее дело? Кто его знает. Вряд ли только поэтому. На большом блокноте надпись: «Февраль – апрель». Опять суд? Нет, больше похоже на дневник. На каждой странице указана дата, а потом подробный перечень: что ел, с кем говорил, как себя чувствовал. В довершение список того, что необходимо запомнить. Сегодня, например:

«19 марта.

На завтрак протеиновый коктейль.

Пробежка.

С утра чувствовал легкую апатию и боль в мышцах.

Надел светло-зеленую рубашку, широкие черные штаны, черные ботинки (Prada).

Мама опять жаловалась на сокамерниц. Рассказывала, как без нас плохо. Боится, что мы выйдем из-под контроля. Сыновья выросли, хорошо бы она это поняла. Но вряд ли. Суд уже скоро, что мы будем делать, когда она вернется домой?

Говорит, что соблазнила какого-то миллионера, очень на него рассчитывает. Я послал ей газетные заметки про него. Боюсь, она снова впутается в неприятности. Этот малый наверняка что-то подозревает. А если и нет, то скоро начнет. Надо быть потише после освобождения. Но разве ее убедишь? Сомневаюсь.

Не помню своих одноклассников из старшей школы. Столкнулся с кем-то на улице и не узнал. Наврал, что брат-близнец Баррона и учился в другом месте. Надо просмотреть выпускной альбом.