Белая кошка

Моя бывшая девушка очень красивая, хотя сейчас взгляд у нее мутный и улыбка немного рассеянная. Около книжного шкафа Грег Хамсфорд что-то втирает девчонкам из хоккейной команды. Одри оглядывается на него. Интересно, они вместе сюда пришли?

– Как обычно, притаился в сторонке и наблюдает исподтишка, оценивает нас.

– Совсем нет.

Как ей объяснить? Я ведь больше всего боюсь, что оценивать будут меня.

– Мне нравилось с тобой встречаться.

Одри кладет голову мне на плечо – может, по старой памяти, а может, напилась. При некотором усилии можно принять это за ласку.

– Нравилось, как ты наблюдаешь за мной.

Я почти готов пообещать ей, что буду делать все как надо, сказала бы только – что.

– А тебе нравилось со мной встречаться? – едва слышно шепчет Одри.

– Это ведь ты меня бросила.

Тоже почти шепчу, слова получаются тихими и нежными. Скажу что угодно, пусть только не уходит, пусть говорит со мной. Когда мы вместе, все так ясно и просто, кажется, что я могу измениться, бросить старую жизнь.

– Но я тебя все еще не забыла. Думаю, нет.

– Да?

Наклоняюсь и целую ее. «Думаю, нет». Вот ты и не думай. Губы у нее мягкие, с привкусом текилы. Ужасный получается поцелуй, сплошь горечь и сожаление. Я точно знаю, что опять все порчу, но просто-напросто не умею по-другому.

Но Одри не отталкивает меня, она приподнимается на цыпочки, обнимает за плечи. Ее руки легонько щекочут мой затылок, и я улыбаюсь. Медленнее, еще медленнее. Уже лучше. Она легонько вздыхает, не прерывая поцелуя. Скольжу пальцами по ключицам, по впадинке на шее. Хочется поцеловать ее туда, перецеловать каждую родинку на молочно-белой коже.

– Эй, ну-ка убери от нее руки! – встревает Грег Хамсфорд.

Одри отшатывается и чуть не падает на него, а я словно со дна моря всплыл, даже в ушах гул. Совсем забыл, что мы на вечеринке.

– Ты напилась, – Грег хватает девушку за локоть, от чего та снова чуть не падает.

Сжимаю кулаки. Вот сейчас размажу его по стенке, ударю прямо в лицо! Оглядываюсь на Одри. Если испугалась или разозлилась – мокрого места от него не оставлю.

Но она отвернулась, на меня и не смотрит. Вся ненависть моментально превращается в презрение к самому себе.

– Что ты вообще здесь забыл? Тебя же вроде вывели на чистую воду и наконец турнули из школы.

– Не знал, что это школьная вечеринка.

Грег самодовольно улыбается.

– Кому ты тут нужен! Пудришь своей магией девчонкам мозги. Иначе-то никто на тебя и не посмотрит.

Вдруг вспоминаю Мору. Все вокруг расплывается, я будто смотрю на Грега с другого конца длинного темного туннеля. Сжимаю кулаки так, что ногти впиваются в кожаные перчатки, и бью изо всей силы, Грег летит на пол. Пинаю противника, потом еще и еще, но тут меня хватает за пояс Рауль Пэтак и оттаскивает прочь.

– Шарп, остынь.

Ударить, ударить его еще раз. Я вырываюсь, и кто-то заламывает мне руки за спину. Одри ушла. Грег поднимается на ноги и вытирает рот.

– Я про твою мать читал в газете. Ты точно такой же, Шарп.

– Если бы. Тогда бы ты со слезами на глазах умолял себя отдубасить, – усмехаюсь я в ответ.

– Выведите его, – командует чей-то голос, и Рауль тащит меня к дверям. Мы шествуем мимо бассейна, люди оглядываются, привстают в шезлонгах, явно предвкушая продолжение драки.

Пытаюсь вырваться из захвата, но когда меня отпускают, от неожиданности падаю на траву.

– Да какая муха тебя укусила? – Рауль тяжело дышит.

– Извини, – поднимаю глаза к ночному небу.

Оказывается, сзади меня держал Кевин Форд. Коротышка, но накачанный, рестлингом занимается. Он смотрит выжидающе, будто ждет, что я на него накинусь.

– Остынь. Совсем на тебя не похоже, старик.

– Забылся.

Вернее, забыл, что здесь всем был и буду чужой. Я стал их букмекером, попал в компанию, но другом не стану никогда. Вот и вся моя социальная жизнь.

Парни возвращаются в дом. Кевин говорит что-то, но слишком тихо – не разобрать, Рауль прыскает.

Снова смотрю в небо, усыпанное звездами. Меня никогда не учили различать созвездия. В детстве, помнится, я выдумал себе одно, но тут же потерял, поэтому теперь передо мной сотни ярких точек, хаос, лишенный какой бы то ни было логики.

Кто-то шуршит травой, подходит ближе, заслоняет ночное небо. Одри? Нет, Сэм.

– Вот ты где.

Медленно встаю на ноги, мы идем к машине. Сосед покачивается, а через несколько шагов его выворачивает прямо в куст гортензий под кухонным окном. Девчонки на террасе хихикают.

– Слава богу, ты приехал. Отвезешь меня домой?

Покупаю нам по стакану кофе в какой-то забегаловке, ему добавляю побольше сахара: может, протрезвеет. Но Сэма после нескольких глотков опять тошнит, прямо на парковке, остатками кофе он полощет рот. Я включаю радио, и мы слушаем песню про магию любви под аккомпанемент его желудочных спазмов. Да уж, магия… Как будто это романтично – когда тебе дурят голову.

– В детстве я часто воображал себя мастером, – начинает Сэм.

– Все так делают.

– Даже ты?

– Я в особенности.

Передаю ему свой стакан. Обычно предпочитаю черный кофе, но где-то тут завалялся пакетик сахара. Сосед качает головой.

– А как это понять? Когда ты узнал, что не мастер?