Белая кошка

– Со всеми одно и то же: родители обычно велят детям не баловаться с магией. Мама, например, запугивала нас, говорила, что малыши умирают от отдачи, если начинают колдовать раньше времени.

– Но это же неправда?

Пожимаю плечами.

– Отдача может убить только мастера смерти, да и то если совсем уж не повезло. А сколько тебе лет, вообще неважно. Братья про способности узнали довольно рано. Баррон часто выигрывал, а Филип всегда побеждал в драках.

Помню, еще в средней школе маму вызывали к директору: Филип тогда сломал ноги трем здоровенным мальчишкам. Месяц мучился от отдачи, зато больше к нему никто не лез. Мать как-то умудрилась замять дело, и в полицию тогда обращаться не стали. Вот про Баррона ничего не помню.

– Как только проявляются способности, другие мастера учат тебя всяким секретам. Но про это я, как ты понимаешь, мало знаю.

– Разве тебе можно о таком рассказывать?

Завожу машину.

– Нет. Но ты пьян в стельку, завтра все равно ничего не вспомнишь.

Оттащив Сэма домой, в его огромный кирпичный особняк, я извиняюсь перед миссис Ю и выезжаю со стоянки, не переставая при этом напряженно размышлять.

Если кошка – Лила, мастер трансформации наверняка где-то в Штатах. Это очевидно, но раньше я об этом не задумывался. Правительство из штанов выпрыгнет, чтобы его заполучить, что уж говорить о преступных кланах. Поэтому братцы и затеяли весь сыр-бор; понятно, почему Филип подчистил мне память.

Настоящий мастер трансформации. Это они и хотели заставить меня забыть.

Глава десятая

Они ждут меня около кафе, сидя на капоте Сэмова «похоронного» «кадиллака» 1978 года выпуска. Сосед выглядит неважно, то и дело отпивает кофе из пластикового стаканчика, руки у него трясутся. Черная машина сияет; над хромированным бампером красуется наклейка «Езжу на растительном масле». На Сэме костюм и галстук, но пиджак, кажется, маловат; наверное, целую вечность провисел в шкафу за ненадобностью. Даника непривычно смотрится без школьной формы. Джинсы внизу обтрепались, на ногах шлепки, но зато белая рубашка как следует отутюжена.

– Машину починил?

Сэму явно неловко.

– Она…

– Я подумала, что раз обещала, то все равно приеду, – встревает Даника.

Оба врут. Но мне не до того. Вытираю вспотевшие руки о штаны.

– Спасибо большое, ребята, что гробите на меня свою субботу.

Да уж, настоящий джентльмен.

– Так что там с кошкой?

– Она друг семьи, – пытаюсь отшутиться.

Сосед поднимает глаза, на лице блестят капельки пота, у него тяжкое похмелье.

– Ты вроде говорил, это твоя кошка?

– Ну да. Была. Была моя кошка, – я совсем запутался, врать разучился, что ли? Никаких подробностей: любая выдумка лучше правды, слишком уж она нелепая, все равно никто не поверит. – Вот что нужно сделать. Ты мое сообщение не получил, как я вижу?

– Недостаточно внушительно выгляжу? Не похож на богатея? Завидуешь, небось, черной завистью? – Сэм гордо демонстрирует костюм.

– Выглядишь нелепо, точь-в-точь с ума спятивший дворецкий или официант.

– Ах вот почему ты так вырядился, – хохочет Даника.

– Вы ущемляете мое эго.

– Даника пойдет вместо тебя. Вид вполне подходящий.

– Сплошное унижение, – бормочет Сэм, откидываясь на капот. – Даника на самом деле богачка, поэтому так и выглядит.

– Ты, что ли, бедный? – парирует она.

Сосед со стоном надевает черные очки. Забавно получилось: его родители владеют сетью автосалонов, а сам он ездит на катафалке, да еще и растительным маслом его заправляет.

– Все просто, – объясняю я, стараясь не вспоминать, сколько раз хамил ей в школе. – Ты хорошая, послушная девочка, которая присматривала за бабушкиной кошкой, белой и пушистой, по кличке Кокосик. Кошка породистая, у нее есть длинное официальное имя, но ты его не помнишь. И дорогущий ошейник с кристаллами Сваровски.

Сэм привстает.

– У тебя персидская кошка? У них такие смешные злобные мордочки.

– Нет, – отвечаю я как можно спокойнее. Вдарить бы ему сейчас. – У меня нет кошки, кошка есть у нее. Дай мне закончить.

– Но у нее нет кошки, – Сэм смотрит на меня и осекается. – Ладно-ладно.

– Ты рассказываешь про Кокосика, а потом спрашиваешь, есть ли у них хоть какие-нибудь белые пушистые кошки. Ситуация отчаянная: бабушка возвращается в понедельник, и тебе крышка. Пообещай им пятьсот баксов за любую такую кошку, и чтоб молчали как рыбы.

Даника и Сэм удивленно смотрят на меня.

– Видеокамер внутри нет, я проверял.

– Я должна забрать кошку и отдать им деньги?

– Нет. Пушистой белой кошки у них нет. Моя – короткошерстная.

– Старик, с планом твоим какой-то косяк, – встревает Сэм.

– Все будет как надо.

Улыбаюсь самой своей широкой, самой обаятельной улыбкой.

Даника возвращается из приюта. Выглядит она слегка потрясенной.

– Как все прошло?

– Не знаю.

Черт, почему, ну почему я не могу сыграть за нее! Ее-то родители никогда не учили правильно врать, из-за этого теперь все пойдет коту под хвост. Я прикусываю губу.

– За стойкой сидела женщина?

– Нет, парень, худой такой. Думаю, лет двадцати.

– Что он сказал, когда ты упомянула деньги? И ошейник?