Белая кошка

– Если это станет общеизвестным фактом, – улыбается она, – перчатки быстро выйдут из моды. Перчатки, кстати, стали носить еще во времена Византийской империи, чтобы защититься от, как тогда говорили, касания. Они верили, что среди людей живут демоны, сеющие хаос и ужас одним лишь касанием. Мастеров принимали за сверхъестественных существ, от которых можно откупиться. Если рождался мастер, считалось, что в ребенка вселился дух. Император Юстиниан I собирал таких детей и растил взаперти, в огромной башне, пестовал несокрушимую армию демонов.

– Зачем вы мне это рассказываете? Я знаю, что про мастеров всегда выдумывали невесть что.

– Потому что Захаровы и другие преступные кланы занимаются тем же самым. Их люди в больших городах прочесывают вокзалы в поисках сбежавших из дома детей, предлагают им приют и работу. И очень скоро ловушка захлопывается: несчастные оказываются в долгу у своих «покровителей», становятся ничем не лучше проституток или заключенных. Как в той византийской башне.

– У нас сейчас живет мальчик, – вмешивается Даника, – Крис. Его родители выгнали из дома.

Светловолосый мальчишка на лестнице.

Миссис Вассерман укоризненно смотрит на дочь.

– Это личное дело Криса.

– Я должен идти, – поднимаюсь с пуфа.

Мне не по себе, пора заканчивать эти разговоры.

– Я помогу, когда ты будешь готов. Ты мог бы выручить многих детей из неприступной башни.

– Но я не тот, за кого вы меня принимаете. Не мастер.

– А это необязательно. Тебе многое известно, Кассель, ты мог бы помочь таким, как Крис.

– Я его провожу, – говорит Даника.

Быстрым шагом иду по коридору. Нужно выбираться из этого дома. Дышать трудно. Прощаясь с Даникой, неразборчиво мямлю у дверей:

– Ладно, спасибо. Завтра увидимся.

Глава одиннадцатая

Переступив порог, я сразу чувствую аромат чеснока и тушеной баранины. Дед, который требовал по телефону, чтобы я поторопился, дрыхнет в кресле у телевизора. Бокал почти выскользнул из левой руки и опасно накренился – вино вот-вот прольется ему на штаны. Из телика вещает какой-то святоша-фундаменталист: мол, мастера должны добровольно пройти проверку, и тогда люди снимут перчатки и возьмутся за руки в едином порыве. Все мы якобы грешники, сила – слишком большой соблазн, и если мастеров не контролировать, они обязательно поддадутся искушению. Доля истины в его словах есть, только вот «возьмемся за руки без перчаток» очень уж дико звучит.

С кухни доносится звон тарелок. Вдруг появляется Филип. Я вздрагиваю. Безумие какое-то: словно вижу его двойным зрением – родной брат Филип и Филип, ворующий воспоминания у меня и Баррона.

– Ты припозднился.

– А по какому поводу праздник? Смотрю, Мора расстаралась.

А вот и Баррон с двумя стаканами красного вина. Он похудел, глаза воспаленные, от аккуратной стрижки ничего не осталось, спутанные волосы вьются.

– Она не в себе. Говорит, никогда раньше не устраивала семейных ужинов. Филип, пойди поговори с женой.

Мне бы его пожалеть: Баррон ведь совсем с катушек съехал, пишет сам себе записки. Но не могу – слишком хорошо помню маленькую стальную клетку с клочками вонючей газеты. Наверное, Лила кричала и мяукала, а он только включал музыку громче.

– Вечно она суетится невесть из-за чего, – всплеснув руками, Филип отправляется на кухню.

– Так что празднуем?

– Мамин процесс почти закончился, вот-вот вынесут вердикт. Правда-правда, – улыбается Баррон.

– Ее выпустят?

Беру у него стакан вина и выпиваю залпом. Паника не очень-то уместна в данных обстоятельствах, но если мама выйдет на свободу, то опять поставит наши жизни с ног на голову, устроит хаос.

Хотя меня-то здесь не будет. Бог с ней, с машиной, есть идея получше: завтра в школе закажу по интернету билеты на поезд, и мы с Лилой отправимся на юг.

Баррон переводит взгляд со спящего деда на меня.

– Зависит от присяжных, но я уверен в успехе почти на сто процентов. Консультировался с преподавателями, они того же мнения. Все говорит в ее пользу. Я проводил независимое расследование, поэтому и профессоров удалось подключить.

– Круто.

Слушаю его вполуха. Интересно, а на купе денег хватит? Дед приоткрывает глаза. Значит, все это время он притворялся?

– Баррон, перестань. Кассель – умный мальчик, не вешай ему лапшу на уши. Но ваша мама действительно выходит, слава тебе господи, и ей приятно будет вернуться в чистый прибранный дом. Пацан славно там потрудился.

В дверях появляется Мора. Она в розовом спортивном костюме, в вырезе худи видны худые ключицы.

– А, вы тут. Молодцы. Рассаживайтесь, сейчас еда будет.

Баррон уходит на кухню, а меня хватает за руку дед.

– Что происходит?

– В смысле?

– Что вы, парни, затеваете?

Несмотря на запах вина, выглядит он совершенно трезвым.

Я бы и хотел рассказать, да не могу. Дед всегда был предан Захаровым и вряд ли приложил руку к похищению дочки босса. Но кто возьмется утверждать наверняка? Никому нельзя верить.

– Да ничего, – закатываю глаза в притворном раздражении.