Белая Кость

— Повторите, что вы сказали.

Флос оторвался от разглядывания портрета герцогини и неторопливо обернулся. Прищуренный глаз придавал его лицу плутоватое выражение. Казалось, что отец Янары сейчас рассмеётся. Но от коренастой фигуры веяло холодом.

Холаф со стуком поставил кубок на стол, расправил плечи. Как смеет вшивый лордик, владелец клочка земли и перекошенной вышки проявлять непочтение к нему — будущему королю?

— Нападать на противника со спины — это низко и подло, — сказал Флос.

— С тыла, деревенщина. — Сантар оттолкнулся от стены и, подойдя к столу, провёл пальцем по карте. — Это называется — напасть с тыла.

— С тыла — это когда противник знает о твоём существовании, но не догадывается о твоих манёврах. Сидеть в кустах, а потом добивать того, кто отдал все силы победе, — излюбленный приём труса.

— Это война, — отозвался Мэрит — старший, раскачивая в руке плеть. Хвосты с тихим шуршанием елозили по полу. — На войне все приёмы хороши.

На губах Флоса появилась усмешка.

— Герцог Рэн Хилд знает, что вы объявили ему войну? А герцог Лой Лагмер знает, что вы не союзник ему, а враг? — Отец Янары вздёрнул подбородок. — Выведите на поле три армии, сойдитесь в одном сражении и докажите в честном бою, что именно вы достойны взойти на престол.

Холаф присел на угол стола, скрестил на груди руки:

— Вы не знаете, что в честном бою нельзя убивать королей и тех, в ком течёт королевская кровь?

— Знаю, — кивнул Флос.

— Вот… Знаете… — протянул Холаф. — И должны понимать, что в плену такие люди намного опаснее, чем когда они на свободе. Интриги, заговоры, попытки освободить своих любимчиков — это меньшее из зол. Самое страшное: народ будет знать, что меня можно кем-то заменить. Вы хотите, чтобы ваша дочь жила в постоянном страхе? Ведь её заточат в подземелье вместе со мной и нашим ребёнком, если меня скинут с трона.

Флос опустил голову:

— Не хочу, ваша светлость.

Холаф соскочил на пол и ребром ладони провёл по карте, словно стирая с неё пыль:

— Поэтому на выходе из ущелья на Хилда нападёт отряд во главе с Лагмером. Наш отряд должен одновременно напасть с тыла. Должен. Но вы не будете нападать. Вы подождёте, когда в живых останется кто-то один: Хилд или Лагмер. Если нам повезёт, и оба будут мертвы, вам и делать ничего не придётся.

— Лагмер будет сам командовать своим отрядом. Почему вашим отрядом должен командовать я?

Холаф вздохнул. Какой же этот лордик упёртый!

— Потому что мне нельзя марать руки королевской кровью.

Флос набычился:

— А мне, значит, можно?

Холаф вытянулся как струна:

— Я будущий король.

— А меня возвёл в рыцари сам король Осул.

— Ваш титул номинальный. На ваших рыцарских доспехах нет ни одной царапины.

— После ранения моё правое плечо потеряло подвижность. Я больше не ходил в военные походы. Поэтому на моих рыцарских доспехах нет ни одной царапины. Зато на моём гамбезоне нет живого места, он истёрся в боях, его протыкáли стрелы и вспарывали мечи. Латка на латке. — Флос закинул поношенный плащ за плечи и принялся развязывать ремень. — Я покажу вам свою грудь и спину. На них тоже нет живого места.

Холаф взмахнул рукой:

— Избавьте нас от вида ваших шрамов.

Сантар взял кубок, выпил вино:

— Получается, вы не хотите командовать нашим отрядом.

— Не хочу, — ответил Флос, одёргивая плащ.

Мэрит — старший положил ногу на ногу и стал стегать плетью по голенищу сапога:

— Даже ради дочери?

Отец Янары прижал мизинец к уголку прищуренного глаза. Немного постоял, глядя в пол.

— Я сделаю это. В первый и последний раз.

— А больше и не надо, — улыбнулся Холаф.

— И рыцарские доспехи я не надену.

— Как вам будет угодно. — Холаф протянул тестю кубок. — Только представьте, как мы заживём. Я возьму вашего сына в королевскую гвардию. Ваша старшая дочь и без приданого станет завидной невестой. Все захотят породниться с семьёй короля. А вы будете учить вашего внука держаться в седле и владеть мечом.

Флос выпил вино, вытер губы рукавом куртки и без единого слова покинул зал.

Мэрит — старший намотал ременные хвосты на кулак:

— А я удивлялся, почему эта пустобрюхая деревенская шлюха не плачет и не кричит, когда я глажу её плетью. Вся в этого выскочку из нищего сброда.

Холаф приспустил штаны, помочился в холодный камин. Тут отец не прав. Янара никогда не жила в деревне. Большую часть жизни она провела в монастыре, где зачем-то училась писать и читать. Она не шлюха: на брачное ложе легла чистой, нетронутой. А то, что бесплодная, — спорное утверждение. Скоро Холаф это проверит. Сначала в неё впрыснет своё семя отец, следом — Сантар, чтобы никто не претендовал на отцовство. Если Янара не понесёт… Но он не хочет от неё избавляться!