Белая Кость

Герцог Лагмер ждал хозяина в гостевой башне, в зале, завешанном коврами и застеленном медвежьими шкурами. Слуги развели огонь в камине, принесли вино, фрукты и вяленое мясо. Ни к чему не притрагиваясь, герцог разглядывал серебряные кубки, резную мебель, фамильные портреты в позолоченных багетах — и мрачнел. Лорд Айвиль слыл самым богатым человеком в королевстве. Владея небольшим земельным наделом, он был богаче короля. В смутные времена вражеские армии обходили его деревни и крепость стороной, а всё потому, что командующие либо пользовались услугами Айвиля, либо планировали воспользоваться в будущем. Выродки стоили дорого, но для нанимателя они во много раз увеличивали вероятность победы в предстоящих сражениях.

— Вы впервые у меня в гостях?

Лагмер обернулся на голос:

— Впервые.

Оскорбительный вопрос. Это одно и то же, что спросить короля: «Мы раньше с вами виделись?» Обладателей высочайшего титула не забывают и не путают с другими дворянами.

— Жарко, — проговорил Айвиль и, скинув плащ, отделанный мехом, предстал перед Лагмером в кожаных штанах и куртке. — Чем обязан?

— Мне нужна сотня Выродков.

Айвиль наполнил кубки вином, один протянул Лагмеру.

Герцог отказался жестом.

— На вежливость принято отвечать вежливостью, — проговорил лорд. — Или вы с этим не согласны?

Лагмер взял кубок, сделал глоток. Даже вино у Айвиля отменное.

Мужчины расположились у камина.

— С кем собрались воевать? — спросил лорд, вытянув ноги к огню. Сапоги из чёрной кожи приобрели тёмно-рубиновый цвет.

— Не с вами, это точно, — усмехнулся Лагмер, наслаждаясь теплом.

Дожидаясь хозяина, он изрядно продрог. Зал не успел прогреться. Его не отапливали вряд ли в целях экономии. Скорее всего, лорд принимает проверенных людей в другой комнате, или в другой башне.

— Я спрашиваю не из праздного любопытства. Представьте такую ситуацию. — Айвиль пригубил вино и поставил кубок на пол. — Сегодня я дам сотню Выродков вам, завтра дам сотню вашему соседу, а послезавтра вы устроите между собой небольшую войну. Возникнет конфликт интересов. Выродки не убивают друг друга, а я не возвращаю денег. Уверен, что такой исход дела вас не устроит.

Лагмер поджал губы:

— Не устроит. Но я не могу сказать вам имя моего противника.

Айвиль сплёл на животе пальцы:

— Хорошо. Возьмите пять сотен, а я на время, пока вы решаете свои вопросы, откажусь от сделок.

— Сколько я должен заплатить?

— Пятьсот золотых монет и трофеи, захваченные Выродками.

Пытаясь скрыть растерянность, Лагмер проглотил вино, не чувствуя вкуса. Отставив кубок, вытер губы ладонью:

— Многовато за одно сражение.

— Одно сражение или сто — мне всё равно, — улыбнулся Айвиль. — Оплата за месяц. Деньги вперёд.

Лагмер выбрался из кресла:

— Благодарю вас, но мне нужна только сотня. — И направился к двери. На пороге оглянулся. — Хочу нанять убийцу.

После недолгих переговоров Айвиль выпроводил гостя, бросил в шкатулку три золотые монеты и, вернувшись в логово Стаи, собрал командиров отрядов:

— В полночь выступаем.

* * *

На смотровой площадке, расположенной наверху башни, было холодно. Между каменными зубцами свистел промозглый ветер. Солнце пряталось за низкими облаками. Деревню, примыкающую к крепости с востока, заволокло мутным дымком: крестьяне прогревают жилища. За южной стеной простиралась грязно-жёлтая степь. Высокая трава с длинными пушистыми метёлками, носившая название «кобылий хвост», колыхалась из стороны в сторону как бурливое море. На западе и севере чернели поля, разбитые глубокими рвами на широкие полосы.

— Скоро ты станешь королевой, и твоя жизнь изменится, — проговорил Флос, глядя одним глазом на дорогу, бегущую через степь к горизонту.

Второй глаз был затянут бельмом. Когда-то Флос щурил его только на людях. Потом привычка укоренилась, веко задеревенело, и последние десять лет с сурового лица не сходила ехидная гримаса.

— Моя жизнь или ваша, отец? — тихо спросила Янара, кутаясь в накидку из овечьей шерсти.

Флос повернулся к ней:

— Наша жизнь, Янара. Твоя, моя, твоего брата и твоей сестры.

Порыв ветра взъерошил его седые волосы, взлохматил мех на воротнике поношенного плаща. Флос вытер слезу, блеснувшую в уголке больного глаза, и отвернулся.

Янара с горькой усмешкой посмотрела ему в спину. Что он знает о её жизни? Если бы отец приехал два года назад, она бы упала ему в ноги и до хрипоты умоляла забрать её. Год назад она бы радовалась как щенок ласковому слову, тёплому взгляду. Сегодня Янара даже не спросила, зачем отец пришёл, и не могла дождаться, когда он уйдёт.