Белая Кость

Проводники предупреждали, что Суровый перевал оправдывает своё название. До приграничного тракта можно было добраться, обогнув Плакучий кряж с востока, но на дорогу ушло бы три лишних дня, а Рэн торопился. Вдобавок к этому ему надоело ехать вдоль цепи гор, гребни которых походили на загнутые ресницы. Он устал глядеть на склоны, покрытые застывшими наплывами, будто слёзами. Даже скальные карнизы свисали как капли.

Рэн отвёл от лица волосы и посмотрел на мать. Её гнедая кобыла словно не видела между камнями прохода. Двое проводников тянули её за поводья, но перепуганное животное спотыкалось и шарахалось из стороны в сторону.

Мать встретилась взглядом с Рэном и улыбнулась. Удивительная женщина! Десять дней в седле, по межгорным долинам, под серым небом, готовым разразиться ледяным дождём, а теперь против этого дьявольского ветра.

— Тихое ущелье уже близко, — крикнул проводник, проходя мимо Рэна. — А там до тракта рукой подать.

Рэн кивнул и послал своего коня вперёд.

Вскоре дорога пошла вниз. Объехав выступ утёса, отряд двинулся вдоль ручья. Отрог слева стал выше, круче. Справа обзору мешала цепь холмов, поросших густыми зарослями. Где-то вверху шумел ветер, и даже не верилось, что совсем недавно он едва не сбивал лошадей с ног. Журчала вода, под копытами скрипела каменная крошка.

Рэн подождал мать и поехал рядом с ней, поглядывая на перелесок. Деревья не до конца сбросили листву, за сплетёнными ветвями чудилось мелькание теней. Воины перестроились. Теперь рыцари ехали справа, легковооружённые всадники слева, в центре слуги вели навьюченных лошадей. Мать, утомлённая тяжёлым переходом, озиралась по сторонам и не тратила силы на расспросы. Да и о чём говорить? У грабителей, прячущихся в зарослях, не хватит смелости напасть на две сотни воинов.

Наконец перелесок остался позади. Желая поскорее выбраться из давящего коридора, Рэн дал знак слугам. Они принялись щёлкать плетьми, подгоняя гружёных лошадей. Цокот копыт и бряцанье доспехов зазвучало ритмичнее. Проводник сообщил, что за следующим поворотом станет виден выход из ущелья. Рэн с матерью присоединились к командиру, едущему в авангарде.

Обогнув скальный отломок, Рэн натянул поводья. Путники остановились. Взвизгнула сталь клинков, вынимаемых из ножен. Не двигаясь с места, кони нервно переступали с ноги на ногу, готовые понестись вскачь.

— Я не вижу их флаг, — проговорил Рэн, пытаясь рассмотреть всадников возле выхода из ущелья.

— У них нет флага, ваша светлость, — сказал командир и повернулся к матери герцога. — Миледи, прошу вас укрыться за рыцарями.

— Это Выродки, — произнесла она.

— Выродки? — переспросил Рэн и до боли в пальцах сжал рукоять меча.

Сосчитать наёмников не представлялось возможным, они находились слишком далеко и стояли в тени утёса, но их было больше, чем его людей. Рэн с ними не сталкивался, зато был наслышан об их умении сражаться.

— Я написала лорду Айвилю и попросила нас встретить. А вот и он…

От отряда Выродков отделился всадник и послал свою лошадь рысью к путникам.

— Написала и ничего мне не сказала? — возмутился Рэн, не сводя глаз с лорда.

— Говорю сейчас. — Мать жестом попросила командира оставить их. Когда он отъехал, продолжила: — Наши сторонники раскиданы по всему королевству. Пока мы соберём армию, кто-то из герцогов уже наденет корону.

— А как же завещание королевы? Если в завещании моё имя…

— Когда нет прямого наследника, — перебила мать, — завещание имеет силу бумажки для подтирания зада. Король Осул назвал преемником тебя. И что из этого вышло? Забыл? Твоего отца обвинили в подделке документа, а меня изгнали из страны.

— Ты хочешь, чтобы я вошёл в столицу в сопровождении наёмников, — сказал Рэн, поигрывая желваками на скулах.

— Я хочу, чтобы ты дошёл до столицы.

Рэн повернулся к матери. Наблюдая, как растёт и взрослеет сын, она никогда не выказывала волнения. Обрабатывая порезы и ссадины, накладывая повязку на сломанную руку, провожая в военный поход и встречая его, принесённого из похода на носилках, мать держалась одинаково холодно. Но сейчас в её серых глазах застыла тревога. Эту тревогу Рэн увидел десять дней назад, когда от душеприказчика королевы пришло послание и они начали собираться в путь. И решил, что мать готовится ступить на родную землю и в своих воспоминаниях заново пережить смерть мужа и унижение, которому она подверглась.

Над её родовым замком и замком покойного супруга развеваются чужие флаги. Родственники Хилда-старшего были изгнаны или сгнили в темнице. Их земельные наделы и крепости достались новоиспечённым лордам. Однако треть страны до сих пор считает, что обвинение Хилдов в подлоге было фальшивым. И всё благодаря матери. Она не вышла замуж и двадцать лет состояла в переписке со всеми, кто лично знал её супруга.

— Я твой сын и всем обязан тебе, — проговорил Рэн, охватывая взглядом уставшее лицо Лейзы Хилд, её острые плечи, выпирающие из-под плаща, её бледные руки, сжимающие поводья по привычке, через силу. — Но больше никогда так не делай!

— Не буду, ваша светлость, — кивнула она и обратила взор на приближающегося всадника.