Белая Кость

— Ей нужен отдых, — сказал Айвиль. — С другой стороны рощи есть большой постоялый двор с харчевней. В нём всегда много народа. Рядом находится поле Живых Мертвецов. Слышали о таком?

— Нет, — признался Рэн.

— Ну и ладно, — махнул рукой лорд. — Потом услышите. При виде наших воинов толпа разбежится, и постоялый двор будет в вашем полном распоряжении. Миледи надо хотя бы умыться и пообедать. Как давно вы в пути?

— Сегодня одиннадцатый день.

— Для женщины это очень много.

Рэн посмотрел на Айвиля. Точёный профиль, ровный нос, слегка заросший подбородок, словно лорд никак не мог решиться отпустить бороду, но гладко выбритая кожа ему тоже не нравилась.

— Зачем вы это делаете?

Айвиль оторвал взгляд от дороги и повернул голову к Рэну:

— Что?

— Заботитесь о ней?

— Вашу мать я вижу впервые. Её муж… ваш отец помог моему отцу. Я не знаю, чем именно. Но умирая, мой отец сказал: «Если Лейза вернётся в Шамидан, позаботься о ней». Я всего лишь исполняю предсмертную просьбу отца.

— Показывайте, где эта харчевня, — произнёс Рэн и вслед за лордом свернул с тракта.

Часть 05

* * *

Стоило Выродкам и рыцарям переступить порог общего зала, как простой люд убрался прочь. Пахло похлёбкой, дымом, жиром, потом… На деревянных столбах коптили масляные лампы. Единственное окно, затянутое бычьим мочевым пузырём, не пропускало ни света, ни свежего воздуха. Если бы не приоткрытая входная дверь и не дымоход над очагом — посетители харчевни угорели бы от чада.

Под крышей находилась галерея. Или длинный балкон? Рэн не знал, как в подобных заведениях называется площадка, примыкающая к деревянной стене и огороженная перилами из жердей. Просунув головы между тонкими круглыми палками, дети смотрели вниз открыв рты и боялись пошевелиться. Рыцари успели снять потрёпанные накидки и надели поверх доспехов пурпурные туники с двумя лебедями на груди. Их вид вызвал у бойкой детворы, привыкшей к любой публике, немой восторг. Видимо, благородные воины здесь нечастые гости.

Там же, наверху, плакал младенец и кто-то пел колыбельную. Голос тоненький, детский. Скорее всего, мать хозяйничает на кухне, а малышами занимается старшая дочь. В гомоне песню никто бы не услышал, но сейчас в харчевне было тихо. Рыцари — сыновья горных лордов — лишнего слова не скажут. Похоже, что и Выродки молчуны. В зал тех и других набилась почти сотня. Эсквайры, личные слуги герцога и остальные воины ждали своей очереди во дворе, сидя на бортах лошадиных поилок и кормушек.

Между столами забегали девки, держа на подносах пирамиды глиняных мисок с похлёбкой.

— Никогда раньше не были в харчевне? — спросил Айвиль.

Он сидел на скамье, положив рядом с собой плащ и умостив сверху ножны с мечом. Для Рэна притащили стул и накинули на него покрывало, сшитое из шкурок, похожих на кошачьи. Рэн чувствовал себя неловко на нелепой пятнисто-полосатой подстилке: мастерица не утруждала себя подбором меха по цвету и высоте ворса. К тому же сидеть вольно мешал длинный плащ из грубого сукна: Рэн не осмелился его снять, подозревая, что в мехе полно ползающих и прыгающих паразитов.

— В такой — не был, — признался он и посмотрел на деревянную черепушку в центре стола, наполненную до краёв чем-то, похожим на пепел.

— Это зола, — произнёс Айвиль.

— Зачем?

— Вместо соли.

Рэн уставился на лорда:

— Серьёзно?

— Соль беднякам не по карману. Они присаливают еду золой. — Айвиль упёрся локтем в стол. — Там, откуда вы приехали…

— Я приехал из Дизарны.

— Да, конечно, — кивнул лорд. — Там всё иначе?

— Я не интересовался, сколько стоит соль, — отрезал Рэн.

— В знатных домах Шамидана на званых ужинах столы ломятся от яств, но вы не найдёте солонку.

— Богачам она тоже не по карману? — усмехнулся Рэн, наблюдая, как Выродки с безразличным видом глотают похлёбку.

Рыцари жевали хлеб и поглядывали на кухаря, крутящего над очагом длинный вертел с ягнёнком и тремя тушками гусей. С мяса стекал жир. Огонь в очаге шипел, разбрасывая оранжевые брызги.

— В соль легко подсыпать яд, — сказал Айвиль, почёсывая щетину на подбородке. — Большинство ядов невозможно отличить от соли.

Прикидывая в уме, в какую сумму обойдётся ему обед пяти сотен человек, Рэн откинулся на спинку стула:

— Смотрите на меня и думаете: «Какой же он молодой и неопытный!» Всё верно, опыт приходит с возрастом. Однако в свои двадцать четыре я много чего знаю. Сейчас я стою у истока неизведанного пути. Будут просчёты и ошибки. Но я быстро учусь.

— Я смотрю и думаю: как же вы похожи на отца… Я помню, каким он был до заключения под стражу. Черноволосый, черноглазый. Совсем как вы. И помню его на суде. За несколько дней у него появилась седина. Такая необычная — клочьями. Мне даже показалось, что на суд привели другого человека. Он стал меньше ростом и сильно похудел. Думаю, ему сказали заранее, какая казнь его ожидает. Он бы не поседел, если бы не знал о предстоящем четвертовании… Господи! Четвертование! За что?! За подделку документов… Хорошо, что он умер накануне казни и не испытал этот ужас.