Белая Кость

Ардий поднялся. Рассматривая льняные волосы, заплетённые в сложные косы, одёрнул куртку. Прежде он не носил дублеты. Ардию всегда казалось, что латы больше подходят его обезображенному лицу. Сегодня он впервые предстал перед Янарой без брони, забыл о своём уродстве и даже подумал о госпоже, как о женщине. И теперь чувствовал себя неловко.

Дверь распахнулась, на светлом фоне возник девичий силуэт.

— Таян? — прошептала Янара.

Девочка бросилась к её ногам и, прильнув щекой к коленям, зажмурилась, боясь расплакаться.

Янара провела ладонью по влажным спутанным прядям. Вопреки нежному прикосновению её голос прозвучал жёстко:

— Ты знаешь, что без разрешения хозяйки нельзя покидать крепость.

— Знаю, госпожа.

— Пообещай, что это не повторится.

— Клянусь на мече сэра Ардия.

Ардий невольно прижал ножны к бедру и повернулся к девочке другим боком.

— Где же ты была, милое дитя? — спросила Янара.

Таян вскинула голову. На её глазах блестели слёзы.

— Я нашла того, кто вылечит Дирмута.

Лорд Ардий недоверчиво покосился:

— И где же он?

— В бане.

Банщики наполнили деревянное корыто водой и, не дожидаясь, когда грубая и бесстрашная служанка обзовёт их котелками и шайками, удалились.

— Раздевайся! — велела Миула.

Старик глянул из-под кустистых бровей:

— Зачем это?

— Я тебя помою.

— Ты?

Кривясь, Миула схватила старика за рукав непонятно чего и с силой дёрнула:

— Да раздевайся ты наконец. Я мужского хозяйства насмотрелась, меня ничем не испугаешь. Снимай свои вонючие тряпки!

Он стянул с ног чуни, сбросил лохмотья и, краснея от стыда, прикрыл ладонями старческое достоинство.

Миула подлила в корыто горячей воды:

— Садись.

Старик залез в воду, сгорбился, изогнулся, как не успевший размокнуть банный лист.

— Вши есть? — спросила Миула и ногой откинула грязное тряпьё в угол.

— Откуда у меня вши?

— Дай проверю. — Миула принялась разбирать седые космы на прядки. — Ты только не обижайся, старик. Я тебя к благородной даме поведу. Ты должен быть чистым как росинка.

— Твоя сестрица говорила…

— У меня нет сестры, — осекла его Миула.

— Хорошо, как скажешь, — согласился старик. — Твоя приятелька говорила о больном ребёночке. А ты говоришь — дама.

— Всё верно. Болен ребёночек дамы.

— С ножками что-то.

— При родах потянули или вывернули, точно не знаю. Вроде бы ножки стоят как надо, но как-то не так. Да что я тебе рассказываю. Увидишь — поймёшь. Если ты костоправ, конечно. — Миула схватила старика за волосы и приставила нож к кадыку. — Костоправ или нет? Признавайся! Скажешь, что соврал — отпущу. Но если скажешь, что костоправ, а сам ни черта не умеешь, — перережу глотку, пикнуть не успеешь.

— Я не костоправ. Так назвала меня твоя приятелька.

— Так и знала, — вздохнула Миула и вложила нож в прикреплённый к ноге чехол. — Вылазь и уматывай, пока я не передумала.

— Я не костоправ, но умею складывать кости. Может, чем и помогу. Глянуть надо.

— Что ты делал в пыточной?

— Кости складывал.

Подумав, Миула кивнула:

— Ладно, дед. Слушай сюда. С госпожой говори уважительно. Лишних вопросов не задавай. Не обещай, если сомневаешься. И ничего не придумывай. Понял?

— Понял.

— Но сначала расскажешь госпоже, кто ты такой.

— Расскажу, как на духу расскажу, — заверил старик.

Миула вновь вытащила нож из чехла:

— Чего глаза по лбу раскинул? Испугался? Не бойся. Побрею тебя и космы подрежу.

— Без бороды холодно. Оставь хоть чуток.

Немного погодя они вышли из бани и направились в главную башню. В одежде, позаимствованной у конюха, старик выглядел как деревенский дед. Прядки волос разной длины едва прикрывали тощую шею. Короткая бородёнка потешно топорщилась.

Войдя в просторный холл, старик снял чуни, боясь запачкать пол, и закружился на месте, от восхищения прищёлкивая языком. Подскочил к окну, потёр стекло пальцем, прислушиваясь к скрипу:

— Ай да чудо. Чудо чудесное.

— Не знаешь, что это такое? — прищурилась Миула.

— Как не знать? Знаю. Это скло. В домах богатеев видел, а трогать не трогал. — Дед постучал по стеклу костяшками пальцев. — А если вдарить, сломается?

— Я те вдарю, — пригрозила Миула и повела старика по винтовой лестнице на второй этаж.

В гостиной их ждали Янара, Ардий и Бари. Таян, умытая, причёсанная, стояла за спиной госпожи и в волнении теребила поясок на платье, которое стало ей тесным.

— Как тебя зовут? — поинтересовалась Янара, пристально рассматривая незнакомца.

Простоватое лицо, юркие глазки, оттопыренные уши. Именно такими она представляла обманщиков и пройдох.

— Пихай, миледи.

— Срам-то какой… — пробормотал Бари.

— Что ты умеешь… Пихай?

— Я разбираюсь в костях, миледи.

— Где научился врачевать?

— Кто лучше всех знает, как построен человек? — спросил старик и, обведя присутствующих плутоватым взглядом, сам себе ответил: — Палач.

— Ты был палачом? — опешила Янара.

Лорд Ардий нахмурился. Бари осуждающе посмотрел на Таян. Девочка поджала губы и вздёрнула подбородок.

— Я? — беззлобно улыбнулся Пихай. — Нет. Палачом был мой отец. Странствующим палачом. Судить все мастаки, а марать руки никто не хочет. Палач не только головы рубит, он ещё и пытает.

— Прогоните его! — потребовал Бари.

— Продолжай, — кивнула Янара старику.