Белая кровь Тавриды

Как было и обещано начальством, милицейский взвод прибыл к вечеру того же дня. С его прибытием у Крикунова прибавилось хлопот. Людей нужно было расселить, объяснить им, что от них требуется, расставить по постам. За хлопотами он и думать забыл о каких-то других бедах.

Но беда напомнила о себе сама. Когда время перевалило уже за полночь, где-то послышались людские голоса, как показалось Крикунову, встревоженные и даже озлобленные. Голоса приближались. Крикунов вышел навстречу людям. С ним отправились и те милиционеры и солдаты, которые не были задействованы в охране соляных буртов и приисков.

Уже взошла луна, и степь озарилась ее неярким, призрачным светом. И в этом свете Крикунов увидел толпу людей. Впрочем, толпа – это слишком громко сказано. Людей было немного, лишь те, кто по разным причинам оставался на приисках на ночь. Люди приближались, их голоса становились все громче. Хотя, что они говорят, разобрать было сложно, так как гомонили все разом.

Крикунов остановился и поднял руку. Люди узнали Крикунова, тоже остановились и умолкли.

– Что случилось? – спросил Крикунов.

– Это ты нам скажи, что случилось! – выкрикнул кто-то. – Ты при оружии, ты приставлен нас охранять, вот и скажи!

– Да что вам сказать? – удивленно спросил Крикунов. – Что произошло?

Народ опять загомонил, и опять было непонятно, о чем идет речь. Различимы были лишь отдельные выкрики: «Убивают, травят, фашисты, да что же это такое, почему верблюды, люди!»

– Да скажите вы толком, что произошло! – Крикунов заорал так громко, что невдалеке с испуганным криком вспорхнула и растворилась в ночном небе птичья стая. – Кого убивают, какие люди!..

– А ты что же, ничего не знаешь? – выступила из толпы какая-то женщина. – Ты, значит, ничего не слышал?

– Нет, – сказал Крикунов. – А что такое?

– Люди умерли, – сказала женщина, и после этих слов в степи стало как-то по-особенному тихо. – Люди…

– Какие люди? – не понял Крикунов. – Где умерли?

– Наши люди, с соляных приисков, – ответила женщина. – Одни здесь же и умерли, другие – у себя дома, третьи – по пути на работу или с работы… Может, десять человек, а может, и больше. Все разом…

– Как так – умерли? Почему? – Вопрос, конечно, был глупым, но Крикунов не мог его не задать. Тут была не та ситуация, чтобы делить вопросы на умные и глупые.

– А вот это ты и должен нам ответить! – закричали сразу несколько голосов. – Коль тебя приставили к нам с оружием!

– Да я по снабжению… – заикнулся было Крикунов и тут же умолк. Потому что понял: по снабжению он или по какой-то другой части, а коль он при этом при оружии да в военной форме, то, значит, и впрямь обязан оберегать людей от всяческой напасти. Как ни крути, а люди правы. – Не надо кричать. Криком ничего не добьешься. А лучше расскажите о случившемся спокойно, чтобы я мог понять. Как умерли люди?

И Крикунову рассказали. То, что он услышал, и впрямь было ужасно. И еще – непонятно. А стало быть, ужасно вдвойне. На приисках стали умирать люди. Совсем молодые люди! Умерли уже четыре человека. А отчего – непонятно. Как, скажем, те же верблюды: подыхают – а причина неизвестна. Вот так и люди. Да мало того! Еще три человека умерли не на самом прииске, а у себя дома. Мужчина-инвалид, женщина и подросток. Все они также работали на приисках, и вот на тебе… Но эти трое умерли по известной причине. Их, всех троих, убили. Именно так – убили. Зарезали ночью, дома. Да еще и при каждом оставили записочку…

– Что за записочки? – недоуменно спросил Крикунов. – Что в них? Где они?

– А вот они, – сказал какой-то мужчина из толпы, протискиваясь к Крикунову и протягивая ему три бумажки. – Прочитай сам. Все прочитайте. Вас тут много, и все с оружием.

Бумага была серая, оберточная, слова на ней были написаны карандашом. Даже при лунном свете прочитать их было невозможно.

– Посветите чем-нибудь. – Крикунов беспомощно оглянулся на милиционеров. – Не разобрать, что в тех записках.

Один из милиционеров подошел и щелкнул зажигалкой. Зажигалка больше коптила, чем горела, но Крикунов все же сумел прочитать, что было написано в одной из записочек. Там были такие слова: «Так будет со всеми, кто добывает соль Советам. Зарежем всех». И все. Больше ничего – ни подписи, ни какого-то знака. Крикунов поднес к свету две другие записки: там было написано то же самое.

Крикунов прочитал одну записку вслух – специально для солдат и милиционеров, и растерянно умолк. Он не знал, что ему говорить, а тем более что делать. Он никогда еще не сталкивался с такой ситуацией. Молчали и люди. Они ждали, что предпримет Крикунов. Он был человеком с оружием, а потому обязан был что-то предпринимать.

– Где убитые? – спросил наконец Крикунов.

– Дома, – коротко ответил кто-то из толпы. – Где же еще им быть? Завтра будем хоронить…

– Завтра хоронить… – бездумно повторил Крикунов. Он решительно не знал, что ему делать. На него напало какое-то непонятное ему оцепенение. – Почему завтра?

– Так ведь жара, – сказали из толпы. – Значит, надо побыстрее похоронить.

– А что, все люди – из одного села? – спросил кто-то из солдат или, может, из милиционеров.