Белая лошадь – горе не мое

Случилось следующее: Лола Игнатьевна вызвала Юлькину маму в школу, и у них состоялась беседа при закрытых дверях, после чего мама не пошла на работу, а побежала прямо домой — принимать меры…

— Я сказала ей, что люблю тебя… Теперь тебя из школы уволят?.. Я тогда тоже уйду!

— Дурочка, горе мое луковое, — сказал Саня, — перестань реветь… Ты ведь ни в чем не виновата — вот и веди себя достойно… А реветь потом будешь…

Юля перестала плакать и испуганно взглянула на него.

— Вот выйдешь замуж за учителя — наплачешься…

— За какого… учителя?.. — шепотом спросила Юля.

— Ну… — ответил Саня тоже шепотом. — За какого-нибудь… Есть тут один…

— Ты мне предложение делаешь?..

Саня вздохнул.

— Нет… Да не реви же… Я тебе его потом сделаю… На выпускном.

…Арсений Александрович и Елена Николаевна сидели у телевизора и делали вид, что все их внимание поглощает программа «Время». Саня вышел в большую комнату и полез в шкаф за чистыми простынками: будущую жену пора было укладывать спать. Родители оторвались от телевизора и теперь наблюдали за действиями сына. Оба потрясенно молчали. Наконец Арсений Александрович произнес напряженно:

— Александр! Может быть, ты объяснишься?!

— Юля останется у нас, — объяснился Александр.

— Та-ак…

Вид у директора школы был потерянный. И мысли в голове роились самые ужасные… Да и как же им не роиться: к сыну пришла девушка, сидит плачет, остается ночевать… Права, ах права была Лола Игнатьевна, задав роковой вопрос: «А вы подумали, какое мнение может сложиться у окружающих?»

— Александр, я кого спрашиваю?! — возвысил голос Арсений Александрович. — Немедленно объясни…

— Тише ты! — замахал руками Саня. — Там же все слышно!

Директор школы испуганно замолк и оглянулся на дверь.

— Лена, оставь нас, — сказал он шепотом, но грозно. — Нам надо поговорить.

— Не оставлю! Санечка, что случилось?..

— Ничего не случилось, просто мне подушку надо.

— Александр, — забормотал Арсений Александрович, — если ты… — Он беспомощно взглянул на Елену Николаевну. — Если ты виноват… Я тебя вот этими руками… Слышишь ты меня?..

— Дадите подушку? — упрямо сказал Саня. А что он мог еще сказать? «Дорогой папа, тебе не стыдно?» Уж лучше молчать…

— Арсений! — ахнула Елена Николаевна, потому что Арсений Александрович шагнул к сыну.

Но расправиться с негодяем помешал телефонный звонок. И Саня и родители замерли и долго слушали, как надрывается в коридоре телефон. Первой опомнилась Елена Николаевна.

— Алло! Алло!.. Молчат… — сообщила она вышедшим в коридор отцу и сыну.

Трубку водрузили на место, но от телефона не отошли, стояли ждали. Телефон действительно затрезвонил вновь.

— Я сам, — сказал Саня. — Алло…

— Это вы?.. — испуганно спросил Кукарека.

— Я.

— А Юлька у вас?..

— У нас.

Кукарека помолчал. Это, видно, была у них с Юлей фамильная черта — молчать в телефон.

— А она вам рассказала?..

— Да.

— Ну вот… — сказал Кукарека. — Почему все злые такие?..

Саня не ответил, потому что не знал.

— А что теперь будет?..

Но этого Саня не знал тоже.

— Юлька так ревела… А мама ее по щекам била…

— А ты смотрел?! — завелся Саня. — Тоже мне — родственник!

Кукарека засопел обиженно.

— Ничего я не смотрел, а защищал. Мне тоже досталось… А мама сидит и плачет. Ее тоже жалко…

— Слушай, — сказал вдруг Саня, — як вам сейчас приду…

— Лучше не надо! — отозвался Кукарека.

— Надо!

Кукарека подумал и вздохнул:

— Ну ладно… Я вас во дворе дождусь и дверь сам открою, а то она прямо в подъезде на вас кричать будет…

— Мама, — сказал Саня, — пойди туда и никуда ее не отпускай… Я тебя очень прошу! А ты не ходи! — Это уже отцу.

Арсений Александрович обиделся:

— Почему это? Что я — зверь?

Саня хотел объяснить отцу, что не зверь он, но директор школы и потому лучше ему пока не вмешиваться, но было некогда, и он только сказал умоляюще:

— Мама!

— Он не пойдет, будь спокоен, — пообещала Елена Николаевна так решительно, что ни Саня, ни Арсений Александрович в сказанном не усомнились.

Кукарека же оказался провидцем: встреча учителя географии с мамой Юли и Жени Петуховых кончилась скверно.

Кукарека открыл дверь своим ключом, впустил его в квартиру. Серафима Константиновна сидела на кухне, устало сложив руки на коленях. Лицо у нее было заплаканное.

— Здравствуйте! — громко сказал Александр Арсеньевич и замолчал: все слова, которые он хотел сказать, торопясь сюда, куда-то пропали.

Молчала и мама Петуховых, потрясенная тем, что он еще и посмел явиться.

— Что вам нужно?! — наконец гневно спросила она. И как-то очень логично добавила: — А ее нет дома… Ушла куда-то и все нет и нет…

На что Александр Арсеньевич тоже очень уместно ответил:

— Я люблю вашу дочь…

— Мерзавец! — ахнула Серафима Константиновна и ударила его по щеке.

Александр Арсеньевич побелел, резко развернулся и пошел прочь.

— Юлю не теряйте, — сказал он, выходя, — она у меня…

В первом часу ночи в дверь решительно позвонили.

— Где она?! — сказали. — Верните мне дочь! Немедленно!..

— Тише… — ответила Елена Николаевна. — Она спит. Успокойтесь, пожалуйста…

— Где она?! — не успокоилась Серафима Константиновна.