Белая луна над синей палаткой (СИ)

Завербовали Гижицкого еще в России, однако же много надежд на него не возлагалось - от Гижицкого-младшего требовали всего лишь закрепиться в Харбине и искать встречи с братом. Что тот и делает, попутно встречая свою бывшую пассию Браницкую, которая тогда служит у миссис Берджесс. Что уж там происходило внутри этой троицы, доподлинно было мне неизвестно, однако я помнил о том магнетическом действии, которое могла оказывать Дорота Браницкая на мужчин. Камиль Гижицкий, очевидно, также попал под это притяжение, потому что только он и только тогда мог рассказать брату и его подружке о кладе Унгерна. О Камиле я знал только что человек это умный, образованный и очень выдержанный - может, благодаря этому ему удалось вырваться из сетей Браницкой, отделавшись только лишь тайной клада, в существование которого он, видно, не особенно верил. Камиль Гижицкий нужен был красным гораздо поболее своего балбеса-родственника, однако каким-то образом он сумел просочиться между пальцев ОГПУ и кружным путем все-таки попасть в свою Польшу. Картина, написанная Анджеем в период, когда он встречался с братом, очевидно, содержала какую-то подсказку к тому, где следовало искать золото Белого барона.

Проходит несколько лет, Анджей перебивается случайными заработками, выполняет мелкие поручения красных агентов. В это время между ним и его пассией, очевидно, произошел разрыв. Снова встречаются они когда Дорота Браницкая уже служит у Босвелла.

Видимо, тогда она случайно встречает Анджея, который оказался совершенно без денег - я узнал, что он часто посещал игорные заведения и, должно, в очередной раз проигрался. По протекции своей пассии Гижицкий получает от Босвелла заказ на портреты - всех членов семьи. Я помнил те портреты, что видел в доме Босвеллов - Анджей был способным художником, сколь я мог судить, во всяком случае схватить сходство и характерное выражение у него выходило. Итак, Гижицкий пишет портреты всех, включая мальчика. Пишет и его руки, и заодно, верно, отмечает, что сын Босвелла не разговаривает совсем и не вполне нормален в своем поведении.

Далее я узнал, что Гижицкого услали в Шанхай, с заданием проникнуть в английский клуб и передавать сведения о пребывающих в город и отбывающих из города британских офицерах. Не знаю уж, чем могли помочь или помешать большевикам британские офицеры, возможно мне это было сказано для отвода глаз. Я-то знал, что как раз тогда Чжан Цзолинь послал туда же своего сына для начала переговоров с японцами.

Существенным для меня тут было то, что Анджей и Браницкая расстались снова. Она, полагаю, не оставалась без мужского внимания - такая всегда найдет себе, под кем ноги расставить.

Однако встретились они уже после того, как случилось похищение и счастливое возвращение Вивиана Босвелла - и как раз за это время в ОГПУ появляется запрос Гижицкого на дозволение ему поездки в ту самую Внутреннюю Монголию. Запрос, правда, составлен столь сумбурно, что заставлял сомневаться в душевном равновесии запрашивающего.

И, читая это, меня осенило - Камиль Гижицкий, склонный, видно, к шуткам дурного тона, разделил тайну золота между своим братом и Доротой Браницкой, сковав их невозможностью добраться до клада по одиночке. Хотел ли он этим соединить Анджея с этой змеей или напротив, желал зло подшутить над братом, сказать трудно. Ясно одно - ни Анджей, ни Браницкая по большей части не верили до конца в возможность получить клад, даже соединив усилия. Или же, вспомнил я злобную надпись на обороте картины, Браницкая отказалась сотрудничать со своим бывшим возлюбленным. Возможно, это внесло свою лепту в душевный разлад, все более накрывающий Анджея Гижицкого.

Не тогда ли они говорили о поиске сокровищ, когда Браницкая, преследуемая, травимая всеми, обращается к художнику, как к последнему прибежищу. Однако, видно, даже в таком крайнем положении ей хватило рассудительности не продать своей части тайны сокровищ. И снова ощутил я глухую бессильную ненависть к Дороте Браницкой.

А вот о подмене сына Босвелла она вполне могла рассказать. Как и о том, что Босвелл не спустит ей того, что она знает. И тут я снова вспомнил Мартинса-Марышкина и подумал, что Анджей тоже мог решить шантажировать Босвелла - это ему кажется надежнее, чем искать какие-то сокровища. А может, не шантажировать - может, Гижицкий решил просто заработать себе очки в глазах Босвелла. Как бы там ни было, следующей точкой на карте для них стала станция Цицикар, куда поехали они вместе. Что там было до того, я в точности не узнал - не то Гижицкий решил продать что-то из доверенного ему ОГПУ, не то он действительно закидывал удочки в сторону Босвелла, однако американец к тому времени окончательно уверился, что бывшая его гувернантка, пусть и опозоренная и не могущая найти себе заработка, должна умереть.