Белая магия любви

Тщеславие Беатрис сильно уступило ее житейскому здравому смыслу, признав правдоподобность и даже больше этого предположения. Она рассмеялась, но была впечатлена.

Когда они подошли к дому, ее отец добродушно сказал, – ты проведешь меня тем же путем, каким вышла? Я сказал Пинни, чтобы он не включал сигнализацию, пока я не выйду из своего кабинета, где, по его мнению, я нахожусь.

Итак, отец и дочь тайком вернулись в Ред Хилл, получив массу удовольствия от приключения, и расстались у ее двери с добрым, старомодным объятием и поцелуем.

Худшие четверть часа Питера

Счет за эту экскурсию в легком платье и тапочках по мокрому, холодному лесу был немедленно предъявлен, и, согласно грубым манерам всех подобных счетов, он должен был быть оплачен сразу же. Как уже упоминалось, Беатрис не страдала теми утонченными, женственными простудами, которые позволяют героиням художественной литературы оставаться в неизменной красоте. У нее была обычная человеческая простуда, которая превращает свою жертву в хрипящий, чихающий, сопящий кусок страдания, опухшие глаза и нос, нагруженные носовыми платками. В такие моменты она не позволяла никому, кроме членов семьи, видеть ее, и была бы рада, если бы они держались подальше.

Таким образом, у нее теперь было пять дней для непрерывных размышлений, в смиренном, самом покаянном расположении духа. Ее отец не беспокоил ее, льстил ей вниманием специально подобранных цветов, заботливыми расспросами дважды в день, не через секретаря, дворецкого или камердинера, а лично разыскивая ее собственную горничную.

На третий день ее мать пришла с восторженными рассказами о том, что он намеревался сделать для нее в ознаменование свадьбы. Главными предметами были великолепные драгоценности и поместье Ред-Хилл. Поскольку драгоценности были бы слишком дороги для нее, чтобы она когда-либо думала о том, чтобы реализовать их, и поскольку поместье Ред-Хилл потребовало бы огромных ежегодных ассигнований из щедрот ее отца на содержание, следует сказать, что Ричмонд, решив держать своих детей на иждивении, выбрал не сверхъестественное. Но Беатрис была не в настроении рвать его поступки в клочья в поисках хитро скрытого мотива. С тех пор как он изменил ее ожидания, мягко обойдясь с ней, когда поймал ее у водопада, она почти вернула ему благосклонность в своих мыслях. Не повлиял на ее великодушное суждение и тот факт, что нежные отношения были абсолютно единственным доступным для него путем. Эта новость о подарках, взволнованный разговор ее горничной от ее собственного имени, а также повторение того, что говорилось внизу, комментарии журналистов о приближающемся “союзе” – все это, как правило, ставило брак с Питером перед ней в менее неблагоприятном свете. И она не видела ни Питера, ни Роджера.

Униженная своей холодностью, она низко оценивала свои отношения с Роджером. Ей удалось пристыдить свою затаившуюся гордость, и она сделала серьезные усилия, чтобы упрекнуть ее в том, что она бросилась на мужчину, который быстро и решительно отверг ее. Не важно, по какой причине. Он показал ей, что не любит ее и не хочет ее любви. Чем старше становятся люди, тем меньше они нервничают из-за того, что они глупо романтичны; они славятся божественными глупостями любви. Молодое сердце – это все, что у них осталось от прекрасного, мимолетного богатства юности, и они стараются наслаждаться им в полной мере. Но молодые люди, если они вообще искушенные, избегают экстравагантной романтики; они боятся быть осужденными за ужасное преступление – быть молодыми и зелеными; они боятся стать жертвой унизительного обмана – любить больше, чем их любят, отдавать больше, чем они получают. До тех пор, пока Беатрис не встретила Роджера, она гордилась тем, что контролирует свой разум над своим сердцем, будучи “женщиной мира". Теперь она начала улыбаться – слабо, но с попыткой насмешки – своему любовному бреду. Она не жалела об этом, не раскаивалась в этом. Но она думала об этом как о прошлом.

Отец заглянул к ней, чтобы немного поговорить, прежде чем переодеться к ужину. Он никогда не был так внимателен, и ни один мужчина не мог быть более очаровательным, чем Ричмонд, когда он этого хотел.

– Мне нужно совершить поездку на северо-запад, – сказал он. – Я должен выехать не позднее двадцать второго мая и отсутствовать месяц. Я хочу, чтобы ты либо отложила свадьбу до моего возвращения, либо устроила ее до моего отъезда. Когда Питер придет завтра, вы с ним сможете все обсудить. Ты же знаешь, я бы предпочел, чтобы ты вышла замуж до моего отъезда. Я уже не так молод, как когда-то, и в этих путешествиях есть элемент неопределенности. Но все будет так, как ты скажешь.

– Свадьбу придется отложить, – сказала Беатрис.

– Не забывай, что Питер распорядился, чтобы тебя представили ко двору десятого июня.

– Я просто не смогу подготовиться.