Белая магия любви

– Ты думаешь, что продал все, – продолжал Ричмонд. – Вместо этого завтра ты обнаружишь, что у тебя все еще что-то есть, то, что ты купил через меня, и что ты должен купить еще больше.

– Но я не могу этого сделать, – взмолился Вандеркиф, и его голос был не намного лучше, чем скулеж. – У меня нет готовых денег. Мне придется продать недвижимость, которая принадлежала семье с самого начала.

– Я возьму ее в залог, – ободряюще сказал Ричмонд. – Так что тебе не стоит беспокоиться об этом, мой мальчик.

– Но мы никогда не закладываем! – Воскликнул Питер. Его лицо блестело от пота. – Нет, конечно, мы никогда не закладываем, мистер Ричмонд. Я вам очень признателен, но мы никогда не закладываем.

– Когда-нибудь надо начинать, – сказал Ричмонд. И, видя, что его будущий зять находится в надлежащем состоянии дряблости, он вернулся к делу. – А теперь, что касается неприятностей между тобой и Беатрис. Пожалуйста, объяснись. Давайте посмотрим, что это такое.

– Ей на меня наплевать.

– Кто это сказал?

– Она.

– Когда?

– Когда мы обручились.

– И все же ты сделал ей предложение, и она согласилась.

Питер поежился.

– Но я не знал, что она думает о … о ком-то еще.

– О ком?

– Э, о художнике.

– О ком?

– Я встретил его у вас дома. – Гнев Питера нарастал, как и гнев самого напуганного мальчика в мире, если порка будет продолжаться достаточно долго. – Я мог бы догадаться, – воскликнул он. – Я заподозрил это в тот день, когда увидел, как он ее рисует. Но казалось абсурдным, что девушка ее положения…

– Это абсурд, – вмешался Ричмонд. – Кто рассказал тебе эту историю?

Питер не ответил.

– Моя дочь?

– Нет. Вряд ли я скажу…

– Значит, это была Элли Киннер, – сказал Ричмонд, и Питер виновато почувствовал, что у него вырвали эту информацию. – Значит, она пытается выйти за тебя замуж?

– Мистер Ричмонд, – сказал Питер с жесткостью оскорбленного человека древнего происхождения, – я очень уважаю мисс Ричмонд.

– Я тоже, – перебил Ричмонд. – Она красивая, умная, проницательная девушка. Она всех дурачит. Но я думал, что ты будешь начеку.

– Уверяю вас, сэр, мисс Киннер…

– О, кстати, – Ричмонд прервал предложение Питера, как будто в его голове мелькнула мысль на другую тему. – Принеси эти закладные в мою контору до двух часов завтрашнего дня, – небрежно сказал он. – У меня назначена встреча на два тридцать. Это дает нам полчаса – достаточно времени.

Питер, казалось, увял. Внутреннее опустошение было более ужасным, чем внешнее, потому что внутренне он съежился.

– Мисс Киннер притворяется, что любит тебя, – продолжал его мучитель, возвращаясь к брачным делам. – Я хочу выяснить, как далеко ты зашел в ее ловушку.

– Она не притворялась, – запротестовал Питер. – Я уверен, что если бы она вышла замуж за мужчину, то только потому, что он ей небезразличен.

Ричмонд рассмеялся.

– Ты человек светский. Ты знаешь, чего она хочет. – Затем, с буравящими глазами и костлявым пальцем, тыкающим в тяжелую мышцу руки Питера, – если ты хочешь знать, чего кто-то хочет, ты не слушаешь, что они говорят, ты смотришь на то, что им нужно.

Это была та самая проницательность, которая произвела впечатление на Питера, чувствительно подозрительного. Он поморщился, выглядел смущенным и раздавленным.

– В этой истории с художником ничего нет, – усмехнулся Ричмонд. – Ты же знаешь Беатрис. Она очень гордая. Послушай моего совета, не говори с ней об этом. Если она заподозрит, что ты флиртуешь с Элли … – Ричмонд сделал жест, намекающий на смутные, огромные опасности.

– Надеюсь, сэр, у вас не сложилось впечатления, что я … что я … – Питер замолчал.

– У меня не сложилось никакого впечатления, кроме того, что ты хочешь жениться на Беатрис восемнадцатого числа.

– Двадцатого, – поправил Питер.

– Значит, двадцатого, – Ричмонд сменил тон на доброжелательный отеческий. – И будьте благоразумны, молодой человек, и не создавайте проблем между Беатрис и Элли.

Так случилось, что, когда Питер и Беатрис прогуливались после обеда по итальянскому саду, Питер, не теряя времени, подчинился приказу Ричмонда. И он не стал делать этого с какой-либо неохотой, потому что Беатрис снова стала самой собой и в костюме, который давал ей все возможности для очарования, было достаточно, чтобы повернуть гораздо более твердую голову, чем у Питера за последние несколько лет, когда дело касалось ее.

– Тебе не кажется, – сказал он, – что нам лучше перенести дату на восемнадцатое?

Она ответила не сразу. Они медленно шли к арке в дальнем конце, он время от времени поглядывал на нее с таким видом, будто она не слышала. Наконец он спросил:

– Ты слышала?

Она кивнула, усаживаясь на старую каменную скамью из сада древнего дворца, где она, без сомнения, участвовала во многих судьбоносных беседах между мужчиной и женщиной.

– О чем ты думаешь? – Спросил он.

– О нашем браке. – Она бросила на него пристальный, проницательный взгляд, взгляд, который всегда заставлял его чувствовать себя неловко с ней и немного бояться того, что может означать женитьба на ней. – Ты хочешь жениться на мне, Питер? – Спросила она.

– Какая чушь! – Воскликнул он. Его взгляд переместился.