Белая магия любви

– Сейчас нет, – ответила она, запрокинув голову, чтобы рассмотреть его сквозь очки на кончике длинного тонкого носа. – Я думаю, что, скорее всего, он в студии.

– Где это?

– Идите по тропинке за домом, через лес и лощину, затем вверх по круглому холму. Вам придется идти пешком. Это очень долгая дорога – около полутора миль.

– Есть ли какое-нибудь место, где я мог бы … —Питер остановился и покраснел; он вовремя спохватился, чтобы слово “спрятаться” не вырвалось, – где я мог бы поставить свою машину?

– За домом есть сарай.

– Спасибо, – и он отпрыгнул, чтобы убрать машину с глаз долой.

Когда это было сделано, ему стало немного легче, и он отправился в студию. Он довольно хорошо ладил с самим собой, пока не оказался лицом к лицу с большим художником. Уэйд смотрел на него непроницаемым взглядом. Питер смотрел на Уэйда с выражением, которое у женщины предвещало бы надвигающийся приступ истерии.

– Вы не помните меня, мистер Уэйд? – Спросил он.

– Я прекрасно вас помню, – ответил Роджер.

– Я … я зашел по делу … то есть не совсем … ну … по делу.

– Вы войдете? – Спросил Роджер, отступая в сторону.

– Спасибо, с удовольствием, – с готовностью ответил Питер.

Внутри его взгляд остановился на покрытом холсте на мольберте посреди большой комнаты. – Это, случайно, не портрет мистера Ричмонда? – Спросил он.

– Портрет мистера Ричмонда? – Сказал Роджер. – Я ничего не знаю ни о каком портрете мистера Ричмонда.

– Для мистера Ричмонда.

– Ни то, ни другое.

– Прошу прощения, – пробормотал Питер. – Я надеялся, что вы позволите мне взглянуть на картину. Вы знаете, я был помолвлен с мисс Ричмонд.

Роджер продолжал в своей выжидательной позе. Питер почувствовал, что съеживается перед этим большим, темным спокойствием. Он беспокойно переминался с ноги на ногу, несколько раз открывал и закрывал рот, наконец выпалил, – я говорю, каким ослом вы, должно быть, меня считаете, – и он бросил на Роджера честный, жалкий взгляд, полный мольбы – простодушной мольбы о пощаде.

На большом темном штиле появилась улыбка – очень человеческая улыбка. Это заставило молодого Питера мгновенно почувствовать, что он разговаривает с таким же молодым человеком, как и он сам.

– Я хотел взглянуть на картину, – сказал он. – Вы знаете, что я имею в виду ее фотографию.

Взгляд Роджера слегка дрогнул, но успокоился.

– Мне очень жаль, но она еще не закончена, – сказал он.

– О—понятно. И, естественно, вы не хотите, чтобы кто-нибудь смотрел на это. Что ж, я приду в другой раз, если можно.

Роджер поклонился.

Питер был в отчаянии. Он яростно затянулся сигаретой и наконец выпалил:

– Вы знали, что мисс Ричмонд и ее отец поссорились?

– В самом деле? – Вежливо сказал Роджер, и, насколько Питер мог судить, новости интересовали его лишь в большей степени, чем отсутствие интереса вообще.

– Да, они поссорились, и она ушла из дома, живет одна в отеле в Нью—Йорке, говорит, что никогда не вернется.

Питер не был уверен, но ему показалось, что он увидел какую-то вспышку на лице художника, похожую на огромную, быстро плавающую рыбу у поверхности непрозрачной воды. Он почувствовал, что ему хочется продолжения.

– Думаю, я должен вам сказать. Мы с мисс Ричмонд были помолвлены. Помолвка была разорвана. Ее отец в ярости. Она влюблена в другого мужчину. Питер взглянул в непроницаемые глаза Роджера, покраснел и снова опустил глаза.

– Она пожертвовала всем ради этого другого мужчины. Это действительно потрясающе, то, как она это сделала—и многое другое, чего я не могу вам сказать. И я верю, что она останется, не вернется, хотя у нее почти ничего нет. Вы знаете ее, знаете, какая она замечательная девушка.

– Да, конечно, – сердечно сказал Роджер.

– Она в “Уолкотте", если вы захотите позвонить. Я думаю, она довольно одинока, так как все ее старые приятели избегают ее. Видите ли, ее отец – смертельно опасный тип, способный прикончить любого, кто встанет на ее сторону.

Роджер, устремивший взгляд на далекую, невидимую страну, был бледен и мрачен.

– Надеюсь, вы зайдете к ней, Уэйд, – сказал Питер. – Она была бы вам очень признательна.

Глаза Уэйда медленно поворачивались вместе с возвращающимися мыслями, пока не остановились на глазах молодого Вандеркифа. Внезапно лицо Роджера озарила его великолепная улыбка. Он схватил Питера за руку.

– Рад познакомиться с вами, – сказал он. —И прошу прощения за то, что я думал о вас.

– О, все в порядке, – воскликнул Питер. – Знаете, я не собака на сене. И я говорю вам, что у нее впереди трудный путь, прямо таки тяжелый. Конечно, она не дура. Тем не менее, ни одна женщина ее возраста и ее воспитания не смогла бы понять, с чем она столкнулась, бросив свой класс, убрав своего отца и пытаясь нащупать что-то хуже, чем ничего. Когда у тебя есть вкусы, немного денег – это только хуже. Особенно для такой женщины, как она. Не хотите ли попробовать одну из моих сигарет?

– С удовольствием, – сказал Роджер, беря одну.

– Что ж, я должен двигаться дальше, – продолжал Питер. – Вы не возражаете, что я вмешиваюсь?

– Ни в малейшей степени. Это был прекрасный дружеский, приличный поступок.... Хотите посмотреть картину?