Белая ворона

Домет надел наушники, включил приемник и медленно начал настраиваться на нужную волну. Засветившаяся шкала и тихое потрескивание показали, что он вышел во внешний мир. Он посмотрел расписание передач. До начала сводки новостей осталось чуть меньше минуты. Он включил магнитофон, вынул ручку и положил перед собой чистый лист.

После коротких позывных хорошо поставленный мужской голос объявил: «Вы слушаете радиостанцию „Голос Иерусалима“. Передаем последние известия».

«У диктора вполне литературный арабский язык. Может, кто-то, кого я знаю? Да нет, я узнал бы голос».

«Сегодня еврейская делегация и две арабские делегации собрались на Лондонскую конференцию за круглым столом во дворце Сент-Джеймс, чтобы начать мирные переговоры…».

«Неужели они о чем-то договорятся? И евреи останутся в Палестине?»

19

Никогда еще Домет так не торопился на работу. Он приходил раньше других и уходил позже других. Через неделю он понял, что Цоллер был прав: с арабским языком дело обстояло из рук вон плохо. Один арабист, выпускник Берлинского университета, оказался пьяницей и болтуном, другой — на одну шестнадцатую евреем. Обоих пришлось уволить. Остался один египтянин, который не умеет печатать, пишет от руки, а его немецкий оставляет желать лучшего. Цоллер хвалил Домета за старательность. А Домет был с головой погружен в палестинские дела, и радовался, что новости оттуда получает из первых рук. Правда, на служебных совещаниях сотрудникам не раз повторяли, что англичане — враги и доверять им нельзя: они специально передают дезинформацию, чтобы сбить с толку весь мир. Почему же никому и в голову не приходит задать вопрос, который напрашивается сам собой: зачем тогда записывать и распечатывать такое количество радиопередач? Но Домет догадывался, в каком месте получил бы ответ смельчак, если бы таковой нашелся.

Домет уже запомнил имена всех дикторов «Голоса Иерусалима». Сводки новостей этой радиостанции немедленно переносили его из Берлина в Иерусалим, в Тель-Авив, в Хайфу.

«…арабские беспорядки вызваны сообщением из Лондона о намерении английского правительства дать Палестине независимость. В Хайфе начались уличные схватки. Убито трое евреев. В ответ еврейская террористическая организация „Иргун“[22] заложила взрывные устройства…».

«На переговорах в Лондоне английское правительство вынесло на рассмотрение обеих сторон следующий проект резолюции: в течение десяти лет в Палестине будет создаваться государство арабов и евреев… Еврейская делегация отказалась принять английские предложения за основу мирного соглашения и в одностороннем порядке заявила о прекращении переговоров».

Раз в месяц доктор Геббельс самолично проводил беседы с сотрудниками Третьего управления Министерства пропаганды, которое, по сути, было государственным комитетом радиовещания рейха. Поэтому оно и привлекало особое внимание министра пропаганды.

После приема в американском посольстве Домет снова увидел доктора Геббельса совсем близко в огромном дворцовом зале с видом на ухоженный сад. Обычно в этом зале проходили инструктажи для редакторов немецких газет и ежедневные пресс-конференции для иностранных журналистов.

Доктор Геббельс оказался такого маленького роста, что его едва было видно из-за трибуны. В полном составе отдел зарубежного радиовещания занял свои места. Домет обратил внимание, что все приготовили блокноты и ручки. Каждое выступление доктора Геббельса надлежало подробно конспектировать.

Цепким взглядом Геббельс оглядел подчиненных. В зале стояла такая же гробовая тишина, как в отсеках. Опытный оратор, Геббельс всегда обходился без записей, говорил четко и доходчиво:

— Есть два способа вести борьбу с противником. Первый: палить по нему из пулемета до полного уничтожения. Этот способ — самый простой. И второй — сделать противника своим сторонником. Этот способ самый надежный. Мы, национал-социалисты, выбрали его и взяли себе в помощники радио. Наполеон говорил, что пресса — «седьмая великая держава». Если в XIX веке пресса была седьмой великой державой, то в XX веке восьмой великой державой стало радио. Мы добились того, что радиоприемник есть в каждой немецкой семье, и теперь нет такого гражданина Третьего рейха, который ежедневно не слышал бы живой голос фюрера и его ближайших соратников.

«Под „ближайшими соратниками“ он подразумевает себя: его речи транслируются чуть ли не каждый день».

Домет посмотрел на застывшие лица коллег и записал в блокнот «восьмая держава».

Геббельс особо отметил важность зарубежного радиовещания как основного орудия международной пропаганды и призвал собравшихся не забывать, что мировое еврейство ведет свою пропаганду и очерняет великую Германию в глазах всего человечества.