Белая ворона

Гроба погасил настольную лампу, зажег люстру и убрал в ящик бумаги.

— Как у вас уютно, герр майор! — сказал Домет после того, как горничная внесла на подносе серебряный кофейник, чашечки китайского фарфора и вазочку с печеньем, накрытую белоснежной салфеткой. Налив кофе, она поклонилась и вышла.

— В этом доме жил еще мой дед, — Гроба отпил кофе. — Три поколения нашей семьи служили Германии верой и правдой — раньше на полях сражений, а теперь… — Гроба чуть понизил голос, — на полях другого рода. Вы помните, что я сказал вам в Багдаде, когда мы прощались?

— Помню, герр майор. Что когда мы, то есть вы придете к власти, для меня найдется работа.

— Точно. Теперь мы пришли к власти, и я стал заместителем начальника ближневосточного отдела Министерства иностранных дел.

— Поздравляю вас, герр майор. Это — очень высокий пост.

— Тем более что начальник отдела часто и подолгу болеет и все обязанности фактически лежат на мне. Вот у меня и для вас есть работа.

У Домета екнуло сердце, а майор продолжал:

— Мы с вами знакомы с войны, вы показали себя образцовым солдатом, преданным Германии. Меня назначили на этот пост недавно, и мне очень нужен свой человек, на которого я могу положиться. Мы хорошо поработали с вами в Дамаске и в Багдаде, пришло время поработать в Берлине. Надеюсь, вы понимаете, какая это честь.

— Так точно, герр майор!

— Мне всегда нравилось в вас умение сразу улавливать суть дела. Итак, мне нужен референт. Вы будете моим личным референтом, и я включу вас в штат министерства. У вас будут, в общем, те же обязанности, что и в Багдаде: ежедневно готовить мне обзор арабской и английской прессы в Палестине, а еженедельно — обзор прессы всех других арабских стран. Древнееврейский вы тоже знаете?

— Никак нет, герр майор. Но, если мне дадут время…

— Времени у вас нет, но ничего страшного. Евреями займутся другие. Будете составлять досье на всех заметных лиц, которые появляются в газетах. Обращайте особое внимание на отношение арабских стран к нашей внутренней и внешней политике. Кроме того, будете помогать мне в составлении отчетов и докладных записок. Пожалуй, пока все. Вы уже нашли себе квартиру?

— Еще нет, я к вам прямо с вокзала.

— Ну, тогда устраивайтесь и завтра утром приезжайте на работу. Зайдем с вами в отдел кадров. Вот вам моя новая визитная карточка.

Домет встал и приложил руку к груди:

— Герр майор, вы даже не представляете себе…

— Все я себе представляю. Вы — хороший работник, Домет, и вы мне нужны. До встречи.

2

Коротконогий человек в белом фартуке, в вязаной шапочке и в перчатках без пальцев вынул из кармана флягу, приложился к ней и закричал на всю улицу:

— Каштаны! Жареные каштаны!

Мимо прошуршал полупустой автобус, из которого безразлично смотрели редкие пассажиры.

С утра над Берлином прошел дождь, и ветер немного утих. Стало теплее. Но у Домета все равно мерзли руки. Он сунул их в карманы пальто и ускорил шаг, старательно огибая лужи. Проходя мимо букинистического магазина, он зашел в него и, прежде чем порыться в книгах, окинул беглым взглядом посетителей. Старушка, офицер, в другом конце магазина, боком к нему, молодая женщина. Домету почудилось что-то знакомое, и он машинально сделал несколько шагов к ней. Женщина листала книгу, не обращая ни на кого внимания. Старенькое демисезонное пальто. Старенький берет. Из-под него выбивались рыжие волосы. Домет подошел ближе. Не может быть! Он кашлянул, но женщина была погружена в книгу.

— Простите… — он приподнял шляпу.

Женщина резко обернулась.

Домет едва удержался на ногах.

— Лина!

— Боже мой, кого я вижу! Азиз! — Лина тоже застыла.

«Как она похорошела! Из глаз исчезла колючесть. Выражение лица стало мягче. А большой рот все так же вызывающе манит».

— Уж очень пристально вы меня разглядываете, Азиз. Я постарела?

— Что вы! Вы стали в сто раз красивей.

Он наклонился к ее руке, и она ее не отдернула.

Не кожа, а прохладный бархат!

— А вы все-таки изменились, Лина: позволяете поцеловать вам руку. Это уже не филистерство?

— Не ехидничайте, Азиз. Мы все меняемся. Вы тоже изменились. Пополнели. Но вам это идет. Солидный мужчина. Что вы делаете в Берлине?

— Работаю в Министерстве иностранных дел.

— Ну и ну! Завидую. Вы, что же, и гражданство получили?

— Еще нет, но надеюсь. А вы что делаете?

— Да так, что придется.

— Чего же мы тут стоим, — спохватился Домет, — давайте пойдем в ресторан ради такой встречи.

— К сожалению, сегодня я занята. А вот завтра можем пойти в «Калинку». Вы знаете, где это?

— Да, я там один раз был. Отличный казачий хор.

— Что-что, а петь казаки умеют. Так завтра в семь часов.

— Лина… — Домет взял ее за руку. — Не загляни я в магазин, я так никогда и не нашел бы вас.

— А вы меня искали?

— Искал.

— Ну что ж, — Лина улыбнулась и осторожно высвободила руку. — Тогда до завтра.

Она ушла не оборачиваясь. Даже пальто не могло скрыть ее гибкой фигуры.

Только потеряв Лину из виду, Домет подумал, какой он дурак: не взял у нее ни адреса, ни телефона. Но ведь она его не обманет.