Бельгийский лабиринт

Сочинять законы — это только часть работы. Кабинеты сопровождают карьеру министра и исполняют гражданские повинности для партий. Это одна из множества причин, в силу которой христианские демократы не нашли своей игры в оппозиции. Они не могли рассчитывать на рабский труд верных кабинетчиков. Они привыкли разбрасываться, как имбирными пряничками, хлебными местечками. Но мешок с подарками вдруг опустел.

В кабинеты принимают людей из родственных партий, это уж так заведено. Кабинеты преимущественно нидерландскоязычные или франкоязычные, но не стопроцентно. У валлонских социалистов можно найти парочку фламандских, и наоборот. Языковая граница не так уж непроходима. Но представить членов одной и той же партии с разными идеологиями — это нам в Бельгии крайне трудно. Такой человек может быть только шпионом.

Далеко ушло то время, когда Поль-Анри Спаак принял в свое Министерство иностранных дел, причем добровольно, явного противника. У того была одна задача — интеллигентно возражать. Бургграф Давиньон, благородных кровей, католик, выходец из семьи потомственных дипломатов — полная противоположность социалисту и атеисту Спааку — не мог его превзойти. Но аристократ с удовольствием служил «красному» министру.

Бельгийская Конституция 1831 года считается образцом прозрачности и либерализма. Наш основной закон был таким передовым, что Леопольд I подписал его после долгих колебаний и с противоречивыми чувствами. Монарх получил от народа лишь небольшую власть.

За последние четверть века мы постоянно пересматривали свой основной закон, подтягивали, дополняли конституционными пристройками. Первоначально он составлялся под чрезвычайно централизованнную, якобинскую модель государства, хотя само государство как таковое обладало сравнительно ограниченными функциями. Теперь Конституция должна соединить воедино комплекс из коммун, провинций и национального государства.

Легенда гласит, что кучка выдающихся интеллектуалов сочинила нашу великолепную Конституцию в течение одной ночи в кафе «Миль Колонн» возле Театра де ла Моннэ. Сейчас вы этого кафе не найдете. Как память тут стоит несколько хилых деревьев. Так Бельгия обходится со своим прошлым. Но какие бы тощие ни были деревья, мы больше не видим за ними леса.

В 1970 году бельгийская Конституция претерпела существенные изменения. Была создана культурная автономия. Традиционно централизованная Бельгия сделала первый шаг на пути к федерализму. Еще недавно, до этого года, федерализм был грязным ругательством, его произносили только неотесанные фламандские патриоты или «красные» валлонские агитаторы. Страна состояла из четырех языковых зон, каждая коммуна по необходимости была частью одной языковой зоны; изменить это можно было, располагая особым парламентским большинством в две трети и большинством во франкоязычной и нидерландскоязычной языковой зонах при условии, что в голосовании участвует большинство членов. Ни одна зона не могла без предупреждения «украсть» у другой деревушку. Это было окончательным подтверждением языковых границ, установленных восемь лет назад. К этому нужно прибавить два автономных совета по культуре — франкоязычный и нидерландскоязычный. Многие думали, что проблема теперь решена. Но они заблуждались.

В 1980 году бельгийское государство было реформировано. Оно еще больше приблизилось к федеральному устройству. В 1980 году полагали, что конечная цель эволюции достигнута.

В 1988 году, когда я писал первый вариант этой книги, правительство снова реформировало бельгийское государство. Говорили, что конечная цель будет достигнута в три этапа.

В 1993 году, когда я переписывал «Бельгийский лабиринт», у власти было уже другое правительство, которое снова реформировало бельгийское государство. Политики предупреждали, что это еще не конец.

В 2000 году, когда я снова переписывал «Бельгийский лабиринт», уже другие политики сидели в ресторане Коста, и это не имело никакого отношения к дешевому отпуску в Испании. Они толковали о региональном налогообложении, социальном страховании, уточняли статус Брюсселя и так далее.

В 2004 году, когда я опять готовил новое издание «Бельгийского лабиринта», на этот раз франкоязычное, правительство обсуждало предложения новых реформ: разделение системы здравоохранения, разделение треугольника Брюссель — Халле — Вилфорде; звучали голоса о разделении социального страхования и реформе железных дорог, а между тем уже с какого-то времени областям была передана торговля оружием.

В 2005 году я еще раз переписывал книгу. Наступил новый политический сезон спаривания. Предметом полового влечения снова стало разделение БХВ. Нынче на дворе 2011 год, и я снова переписываю свою книгу. Мультатули предупредил бы, что это повествование монотонно. Представители народа по-прежнему кружатся в вальсе, то аккуратно, то наступая друг другу на больные мозоли. Расщепили еще не всё, что можно: разумеется, БХВ, а также детские пособия, отделы юстиции, охрану животных, аварийные фонды и заботу о престарелых.