Белградское трио

Однако гораздо хуже то, что все это поняла и Мария Делич. Как-то раз ночью она и две следовательницы вломились в наш барак и принялись тщательно перетряхивать вещи и кровать Драгицы. Разорвали подушку, тюфяк, разбросали по нашей спальне всю солому, рабочую одежду Драгицы превратили в пух и прах, распороли ее шапку. Ничего не нашли, но Делич, вся красная от бешенства, уходя, бросила Драгице: «Надеешься, что вы со своим хахалем выкрутитесь!?» Позже Драгица мне рассказала, как управляющий сквозь смех сообщил, что Деличка была в него смертельно влюблена и часто закатывала ему сцены.

Вся эта история с Дарреллом вселила в меня какую-то новую надежду. Я по-прежнему не верю, что он сможет вытащить меня отсюда, но теперь я хотя бы надеюсь, что мой ребенок в надежных руках. Но так ли это? Где она, у кого? Кто ее охраняет, как ей объяснили, что теперь у нее нет ни мамы, ни папы?

Господь, что мы натворили, если ты нас так наказываешь?

СЕКРЕТНАЯ РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНАЯ СЛУЖБА

Криптографическое отделение GCHQ

Расшифровка шифрованного сообщения № 22–1/409/ZU

Я провел очень важную беседу с П. в помещениях главной мельницы Белграда.

Поначалу мы разговаривали о маловажных вещах, но в какой-то момент я задал вопрос о концентрационных лагерях, которые якобы существуют в Югославии. Отреагировал он изумленно: «Концентрационные лагеря? Я ничего не знаю о них». Я сообщил ему, что мне точно известно о так называемых трудовых лагерях для перевоспитания лиц, симпатизирующих Советам, где, похоже, осуществляются пытки над инакомыслящими. Он уверял меня, что это не может быть правдой. Хотя он наслышан, что существуют сборные центры для предателей, но о методах перевоспитания, которые там используют, он, по его словам, не знал ничего. «Придется мне спросить у Капы», – сказал он под конец. На мой вопрос, кто такой Капа, он ответил, что это генерал Инспекции, который командует всеми операциями по борьбе против советских шпионов и их сотрудников.

Затем разговор свернул на тему личности упомянутого Капы. Мне был рассказан один случай, который свидетельствует о его характере. В начале войны у Капы была девушка, которая участвовала в движении Сопротивления и была горячей коммунисткой. Между тем в конце войны ее перевели в отдел личной охраны руководства. Начальнику она, похоже, понравилась, и он решил ее присвоить. Только вот самому Капе об этом никто не сообщил. А так ему пришлось сильно удивиться, когда после возвращения с поля боя он понял, что девушка больше ему не принадлежит. Когда они сели за один стол на каком-то торжестве, он и пикнуть не смел, только улыбался начальнику и ей.

Под конец беседы П. сообщил мне, что намеревается предложить какой-нибудь международной журналистской делегации посетить рабочие лагеря и лично убедиться в том, какие там царят условия.

Прощаясь со мной, спросил, играю ли я в теннис. Пожаловался мне, что генералы – члены теннисного клуба «Партизан» все как один – махровая деревенщина и ракетку держат, как лопату. Мы договорились играть на следующей неделе.

Рыболов

Расшифровано F. E.

* * *

МИНИСТЕРСТВО ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ СОДРУЖЕСТВА НАЦИЙ

Лондон, SW1A 2AH

Эрнесту Бевину

Государственному секретарю по иностранным делам

Белград, 1 февраля 1951 г.

Дорогой Эрнест,

Как ты меня и попросил, я распорядился, чтобы наше консульское отделение оказало господину Дарреллу всю возможную логистическую поддержку для его здешней деятельности. Однако вице-консул Уилсон Кеннет сообщил сегодня, что господин Даррелл потребовал от него и проездные документы на имя некой Жюстин Херцог, неизвестной особы с явно фальшивыми данными. Еще интереснее то, что в паспорт вписано и имя ее ребенка – Милы.

Насколько мне известно, Даррелл здесь не имел никаких деловых контактов с особами женского пола. Единственная женщина, с которой он общался, была его преподавательница сербохорватского языка. Напомню тебе, это та же особа, из-за которой Даррелл был арестован, когда за ней пришли из тайной полиции, и мне пришлось вмешаться, что стало для меня не самым приятным опытом.

Повторяю тебе, что у меня нет никаких личных претензий к Дарреллу, но при этом осталось впечатление, что он слишком много всего делает по-своему, что некоторые из предпринятых им действий весьма непрофессиональны и основаны на личных мотивах и, попросту говоря, его активность, summa summarum[10], приносит гораздо больше вреда, чем пользы.

Поэтому прошу тебя выяснить у его начальства, что он вообще делает в Югославии и есть ли в этом хоть какой-нибудь смысл. Мне бы не хотелось снова убирать дерьмо, которое он оставляет после себя.

Когда ты намереваешься посетить нас? Здесь ходят слухи, что это могло бы случиться в начале весны.

Прими выражения моего дружелюбия и глубочайшего уважения.