Белое братство

Увлеченный этой доктриной, Гитлер верил, что под его руководством человечество войдет в новый цикл огня – и холод будет отступать перед его легионами. Якобы именно из этих соображений он даже не удосужился утеплить свою армию, отправляя ее воевать в русских снегах. Он был убежден, что заключил союз с холодом и он не остановит его наступление. И когда в декабре 1941 года, уже совсем недалеко от Москвы, температура опустилась ниже сорока, немецкое оружие из-за холодов стало выходить из строя, а тысячи его солдат умирали от обморожения, он отказывался верить в то, что его мистические убеждения расходятся с реальностью. «Этим полумертвым от холода солдатам приходилось сражаться и погибать на страшном морозе, временами доходившем до минус 45. А на них были жиденькие шинельки, на ногах – обычные летние сапоги…», – напишет потом в своей книге «1941 год глазами немцев» Роберт Кершоу. Тогда генерал Гейнц Гудериан срочно вылетел в Берлин, чтобы просить Гитлера дать приказ об отступлении. «Холод – это мое дело. Атакуйте», – ответил ему Гитлер. «Так весь боевой бронированный корпус, захвативший Польшу за 18 дней, а Францию – за месяц, армии Гудериана, Райнгардта и Геппнера, колоссальный легион завоевателей, который Гитлер называл своими бессмертными, иссеченный ветром, охваченный льдом, погибал в снежной пустыне, чтобы доказать, что мистика действеннее, чем земная реальность. Тем, кто остался от этой великой армады, пришлось бросить все и устремиться к югу».

Согласно доктрине верил Гитлер и в древних великанов, стоящих над современным человечеством, а потому называемых «Могуществами». Предполагается, что в горах Тибета он рассчитывал добиться встречи с ними. Возможно, именно «Могущества» мерещились ему во время приступов и их имел в виду Эккарт, говоря: «Мы снабдили его средствами связи с Ними».

Члены Туле, к которым приписывают Гитлера и его ближайших соратников, были убеждены, что Могущества – родоначальники арийцев – живы и следы их ведут в Гоби и Тибет, а «маги-водители народов» могут заключать договор с ними, принося клятвы и жертвы. Они грезили о захвате власти над миром и верили, что дело их будет жить тысячу лет, вплоть до будущего потопа. Каждый из них дал клятву покончить с собой в случае совершения ошибки, ставящей под угрозу договор, а также обязался приносить человеческие жертвы. Они считали, что массовыми человеческими жертвоприношениями можно победить безразличие Могуществ и завоевать их благосклонность.

Так или иначе, есть бесспорный исторический факт – после взятия Берлина, советские солдаты обнаружили среди трупов немецкого войска около тысячи тел тибетцев. Они были одеты в немецкую форму без знаков различия и не имели при себе документов. Есть предположение, что это были адепты религии бон, которые верили в силу человеческих жертвоприношений и тому, что Гитлер сможет открыть для них двери в Олмолунгринг.

Трапеза тем временем подошла к концу, Лакпа неспеша начал убирать со стола утварь. Мирослав поднялся, осушив стакан воды, и положил пряжку в карман брюк. Внедорожники были готовы продолжить путь – звук заведенных моторов слышался за воротами «Ячьего хвоста», и члены группы последовали на него, как на зов, прихватив свои вещи. Мирослав обратил внимание, что Семен плетется к машине еле-еле, так, будто и не было ночного постоя с возможностью как следует выспаться. Он не спускался к завтраку, и Стрельников объяснил это очередным приступом горной болезни. Все-таки Сага находится на высоте более четырех с половиной тысяч метров над уровнем моря. Недомогание в таких условиях у людей, не привыкших к высокогорью, – явление обычное. Мирослав и сам ночью чувствовал слабость, на прохудившейся койке его бросало то в жар, то в холод, он кутался в одежду, которая была в его рюкзаке (поскольку изношенное одеяло, предоставленное Лакпой, совсем не грело) и предвкушал, что проснется разбитым. Но утром, к собственному удивлению, обнаружил себя в добром здравии. Ну, почти. Если не считать легкого головокружения, что тоже считалось нормальным симптомом в Тибете.

Сегодня им предстояло совершить последний бросок до Кайласа. Чоэпэл рассказал, что еще несколько лет назад тот путь, который они собирались проделать к вечеру, мог занять двое суток (с учетом ночевок) – настолько труднопроходимым был этот участок дороги. Но китайцы подсуетились и проложили шоссе, устланное хорошим асфальтом, к которому, судя по всему, питали особую слабость. Поэтому дорога не сулила тягот.