Белое движение. Исторические портреты. Том 2

«Пленарным собранием Центрального Исполнительного Комитета Советов рабочих, солдатских, крестьянских и казачьих депутатов Сибири мятежный контрреволюционер есаул Семёнов, поднявший знамя восстания против советской власти при помощи иностранных денег и орудий, пытающийся разгромить её, грабящий и разоряющий станицы трудового забайкальского казачества, объявляется врагом народа[35], стоящим вне закона.

Все те, кто тайно или открыто, прямо или косвенно, путём ли вооружённой поддержки или снабжением боевыми или продовольственными припасами, будет содействовать Семёнову и его бандам, все те, кто путём агитации, устной или письменной, расчищающей путь Семёнову, организуя контрреволюцию[36], - все эти тёмные элементы объявляются врагами народа, врагами трудовой республики Советов.

Всё имущество их, в чём бы оно ни состояло и где бы оно ни находилось, подлежит немедленной конфискации в пользу Российской Федеративной Советской Республики».

Впрочем, борьба Особого Маньчжурского Отряда в одиночестве продолжалась лишь неделю после отступления с линии Онона: 25 мая в Поволжья, Сибири и во Владивостоке вспыхнуло восстание Чехо-Словацкого корпуса, совместно с офицерскими организациями начавшего борьбу против большевиков вдоль всей Транссибирской железнодорожной магистрали. Выступление чехословаков не отвлекло на себя, однако, тех сил, которые уже были брошены большевиками в бой против Семёнова на «Даурском фронте», поэтому неправильно было бы ни утверждать, подобно атаманским апологетам, будто наступавшие с запада русские и чешские части смогли прорваться в Забайкалье чуть ли не исключительно благодаря Маньчжурскому Отряду, ни приписывать подобную же роль чехам в отношении семёновцев; наиболее взвешенным представляется заключение современника: «Дальневосточная пресса совершенно правильно рассматривала победу чехо-словаков в Западной и Прибайкальской Сибири как общее дело[37] с отрядом Атамана Семёнова. Одно без другого не могло бы достигнуть успеха, оба вместе дали победу».

Стратегическое взаимодействие стало оперативным после того, как на первой неделе августа, сломив сопротивление советских войск, «Восточный фронт» белых под командованием чешского полковника Р. Гайды проложил себе дорогу в Забайкалье. Отряд Семёнова, к этому времени вынужденный вновь отступить на станцию Маньчжурия после жесточайших двухнедельных боев 13-28 июля у станции Мациевской (об их накале красноречиво свидетельствует неудачная попытка большевиков протаранить поезд Атамана вагоном-брандером, начиненным взрывчаткой и баллонами с удушливым газом), возобновил активные действия, имея целью «немедленным движением на Читу отвлечь на себя силы красных, чтобы облегчить чехам проход по Сибирской железной дороге на восток».

Вперёд бросилась семёновская конница, менее чем в две недели очистившая пространство от границы до Онона и к концу месяца вновь вышедшая к Оловянной; тем временем 28 августа на станции Урульга партийно-советская конференция приняла решение о переходе к партизанским формам борьбы. 30-го на Оловянной произошла встреча передовых частей Восточного фронта и Особого Маньчжурского Отряда: «Сообщаю, что имею уж сообщение с Семёновым», - доносит 31 августа полковник Гайда. Девятимесячная эпопея горстки атаманских добровольцев завершилась воссоединением с братьями по оружию.

* * *