Белое Пламя

Кто-нибудь другой ей поможет. Дэйн зашел в следующие помещения, и нигде не было Виллена. На скамьях лежали пыльные фолианты, написанные на неизвестных языках. Картины теперь вмещали не людей, а чуждых созданий, пейзажи Шатиньона же поменялись на пустоши. Настроение рисунков сменилось с летних часов на ледяную ночь. Желтизна душила.

Когда Дэйн подумал, что из нескончаемых комнат он уже не выберется, природа сама взяла его в свои объятия: за очередной дверью он увидел солнце и чистое небо. Знакомая местность, которую облюбовали бирюзовые осины. Закатные холмы. Те же запахи трав. Те же кусты ракитника произрастали в околотке, где Дэйн не так давно остановился на ночлег. Храм Мученицы. Что ждет его внутри этой церквушки? Если Дэйн зайдет туда, то снова будет бесконечно бродить. «Виллен потерял мать на дороге. Тогда шел дождь. Нельзя заходить в здания, не найду там его».

— Сударь, подождите, пожалуйста! — крикнула ему Аделаида, выглянувшая из церквушки.

Дэйн сразу схватился за меч. Только ее тут хватало. Еще один поединок с Мученицей он не переживет.

— Не нужно клинков! Я ничего вам не сделаю! — успокаивала она. Выглядела Аделаида моложе той, которую зарубил Дэйн. Посвежее и ярче, словно божественная посланница. — Спасибо вам за то, что остановили чудовище, принявшее мой облик. Оно бы столько еще бед натворило… Я так рада, сударь… Спасибо вам большое.

— Не подходи ближе, — отрезал он.

— Это… Я даже не знаю, как такое назвать. При жизни никому не делала худо, ни рукою, ни словом, а зло, вторгшись в наш мир, взяло мою внешность. — Девушка прижала ладони к сердцу. — Но Близнецы послали вас. Послали, чтобы спасти добрых жителей Шатиньона от Лжемученицы. Спасибо вам… Не хотите зайти внутрь? Я как раз чай из листьев смородины заваривала. Если желаете, то могу вас благословить.

Обычно, когда девушки приглашали Дэйна домой, он никогда не отказывался, но с Мученицей такого не будет, и не в мире Аеда Грады. Дэйн втянул запах реки, который приносил ветер со стороны леса. Рядом с храмом пара вальдшнепов выискивала жуков. Солнце тут напоминало то, которое он видел в отрочестве.

Дэйн отправился подальше отсюда.

— Нет, подождите! Пожалуйста, побудьте тут! Со мной вы познаете счастье! — кричала Аделаида ему вслед, но он уже был далеко.

Леса продолжали сопровождать. Посреди деревьев раны заныли сильнее, труднее стало дышать. Дэйн снял ремень с ножнами, сбросил с себя кольчугу, спасшую его много раз от смерти за последние часы, затем кожаный доспех, оставшись в рубахе. Поблизости ударила молния, затем гром дал о себе знать.

«Ну что? — спросил у себя Дэйн, подходя к поляне. — Может, и вправду не стоило покидать Мереле? Нет, стоило. Сколь еще бы ждал подходящего мгновения?»

Он увидел рядом с собой Тиган и обомлел. Давняя подруга, уехавшая с родными в другие земли в поисках лучшей жизни, никак не поменялась. Годы ничего не смогли с ней сделать. Это очередная уловка летописца?

— Тиган…

— Сколько зим прошло? Ведь только вчера мы гуляли под этими кленами.

— Пятнадцать.

— Да… Так непривычно видеть тебя с щетиной. Уже не тот юноша, с которым я читала книги.

— Ты — настоящая?

— Конечно. К чему такой вопрос? Мой Анор, откуда эти раны?

— Не называй меня так.

— Тебе же всегда нравился бог времени и смерти, и главы с ним твои любимые. В наших сценках брал его роль, а я — роль мудрой Нэи. Помнишь? — спросила арделлка и дотронулась до его руки.

Ее отец почитал гэльланских богов, а потому все книги, приносимые Тиган, относились к культуре народов, проживающих у Даршоры. И Дэйн, будучи марбеллом, полюбил тексты, написанные на незнакомом языке. Белое Пламя, навещавшее Бетани Лир в образе Белоликого, делилось с дочкой герцога этими книгами. Оно делилось с Бетани всем, чем увлекался Дэйн.

— Помню.

— Я нашла место, где нет злобы. — Арделлка обняла его. Волосы ее пахли малиной и цветами, как и раньше. На узорчатом зеленом платье те же следы вина. «Словно вчера мы сидели у речной кручи». — Здесь мы будем жить вечно. Только я и ты.

«Только я и ты».

— Я потерялся… Но мама, наверное, вернулась домой. Она будет ждать меня. Помогите мне дойти до дома.

Дэйн отошел от Тиган и развернулся. Те летние дни не вернуть. Тиган осталась в прошлом, как и их любовь. Сейчас же ему нужно помочь мальчику отыскать мать.

— Нет! Останься со мной!

— Прощай, Тиган.

— Ты сам бежишь от своего счастья! Недоумок! Давай, Дэйн, возись и дальше с Белым Пламенем! Пускай оно тебя убьет!

Девушка, почитавшая богов народов великой реки, никогда не бросалась дурными словами. Не оскорбляла. «Она это или нет — уже не важно», — подумал Дэйн, отдаляясь от подруги.

— Лучше бы тебя подагра сожрала в юности, тварь!

Он оказался далеко, чтобы уже не слышать ругань арделлки. Полдень быстро сменился сумерками, а песни птиц — людским гвалтом. Недалеко затаился городок среди крон и мороси. Редкие жители, которых встречал Дэйн, бросали боязливый взгляд и второпях шли дальше.