Белое Пламя

— Ваша светлость, — обратился к герцогу маг, на котором красовалась изысканная лиловая мантия. Его звали Леандрием, и, как потом выяснил Дэйн, он уже бывал в Лирвалле, семья герцога знала его — маг изредка обучал сыновей Вилдэра естественным наукам. — Теперь позвольте и мне сказать пару слов. Речам Дэйна из Мереле мне верится охотно, ибо мы оба обособленно, используя лишь свои методы, установили, что Бетани Лир нет в нашем мире. Как же я пришёл к подобному выводу? Используя свои знания и изучая историю земель Лирвалла и Анерона, мне удалось установить прямую связь между пропажей Бетани и проклятием Белой Ночи.

— Что ещё за проклятие? — испуганно спросил Вилдэр.

— Так издревле гэльланы называли случаи, когда исчезали люди. Пользуясь трудами учёного Лиланда Ивера, я выяснил, что подобные события очень редки и возникали, как правило, перед масштабными бедствиями. Совсем не имело значения, кто пропадал и когда, такие же случаи происходили не только с гэльланами, но и с шатиньонцами. Это мог быть дворянин, пивший вино в особняке или его крестьянин, надрывающий спину в поле. Считалось, что они попадают в Долину Цилассы — место, где гуляют мёртвые. Гэльланы сопоставляли пропажи с их богами, Ивер же пытался найти иное объяснение, не преуспев в этом. Руководствуясь словами очевидцев, он установил, что перед каждым исчезновением всю округу освещал яркий свет, некая вспышка, но продолжительная, напоминающая зарницу, также он выяснил, что кое-кто оттуда возвращался. Из Долины. Но они уже никогда не были прежними. Слова Аделаиды вполне правдивы. Вспышка перед пропажей была, соответственно, это проклятие Белой Ночи. Бетани Лир в другом мире, в так называемой, Долине Цилассы. В тот день, как мне удалось узнать, вместе с Бетани пропало ещё семнадцать человек в городе, а в окрестностях Лирвалла — около сорока. Жуткое событие, действительно, и ведь все равно в неведении остались мы, — сказал он и начал поглаживать обвязанную цепочкой из чёрного серебра бородку.

— Я знаю, как туда попасть, — сказала Аделаида. — Но прежде проведём ритуал.

Взяв пустой кубок, она сняла чёрную перчатку сначала с одной, а потом и с другой руки. Многие могли заметить на её ладонях глубокие раны, которые, казалось, никогда не заживали.

— Наполню я сосуд своей кровью, прошу вас лишь немного испить — добрым жестом будет это для меня, так сказать, подарок гостье. И тогда скажу вам, как попасть в иной мир, где блуждает дитя. Кто попробует крови — станет частью моей. И назову я того братом, иль сестрой, и отыщем мы во тьме ребёнка.

— Никто не будет этого делать!

— Лишившись рассудка и вытащив болезненное прошлое из забвения, вы всё же обретёте нового себя и породите жизнь.

— Святотатство и профанация! — вскрикнул один из священников Создателя.

— Отнюдь нет, милейший! — ответила она добродушно.

— Ты с ума сошла, женщина? Никто этого делать не будет! Ещё и условия здесь осмеливаешься выдвигать?! Ты перед герцогом и его сыновьями стоишь! Говори, что знаешь, а не то мы с парнями потреплем твоё тельце! — прорычал парень в голубом кафтане, поигрывая разделочным ножом.

— Можешь попробовать прямо сейчас, дорогуша, — с улыбкой проговорила она и, подойдя к столу, аккуратно села, положив ногу на ногу.

Недолго думая, молодой барон с грохотом упавших сосудов поднялся со стола и направился в сторону женщины в белом.

— Оран, сел на место! — приказал герцог, но слова его не были услышаны.

Гнев барона приглушили лишь собственные глаза, увидевшие перед собой громадного человека, преградившего путь к Аделаиде. Это был её сопровождающий, с которым она прибыла в Лирвалл, державшийся от неё поодаль, но приглядывавший за ней.

— Сел, быстро! — прозвучал повелительный голос герцога.

Оран из рода Айхардов, сын Бертольда Кривопалого, вернулся на своё место, не сказав ни слова.

— Хочу предупредить, контакт человека с параллельным миром никогда не имел положительного исхода. Те, кто отважится отправиться туда, встретят опасность, не имевшую аналогов ранее.

— Что же тогда может уберечь нас там? — спросил Бриан; было видно, что он, как и герцог с командором Тейганом, верил её словам.

— Только вы сами, — она сделала паузу, и, смотря на остальных, сейчас, казалась растерянной, — Но… Быть может, ещё вера сумеет уберечь. Возьмите троицу шатиньонскую: Создателя, Предка и Пламя. Дэйн из Мереле — это молодое пламя, Белый Огонь бушует внутри его тела, и он не даст нечистой силе помутнить ваш разум. Предок же — Миратайн — не позволит тьме поглотить вас, ведь его опека будет освещать ваш путь тернистый. Посмотрите на эту девушку, — пальцем указала она на Энит. — Разве вы не видите силу, исходящую от её сердца, и согревающую теплом наш праздник и мудрость её разума, и доброту, таки ограничивающую эту силу? Из всех приверженцев старой религии лишь её благословил Предок. Что же касается молящегося Отцу-Создателю… Где он?.. Есть такой среди вас?

Молчание.

— Кто искупит за всех грехи?

Никто ей не ответил. Все лишь переглядывались.

— Кто понесет Божью волю?