Белоэмигранты на военной службе в Китае

5 сентября. Деревня Хын-гу. Получил 31 августа от командующего 7-й армией Тупана Сюй приказ о переводе 3 сентября на другую стоянку в районе станции Тан-фан. Расстояние небольшое, не больше 15 километров от прежнего расположения. В указанных Валентином Степановичем деревнях стать не удалось, так как они были заняты китайскими частями, и мы стали в деревне Хын-гу за каналом в 5–6 ли от станции Тан-фан на восток. Одновременно получили от Валентина Степановича приказ: ввиду невыдачи Тупаном денег на довольствие – прекратить уплату за фураж и продукты. Население в таких случаях прекращает привозить это все и надо брать самим. Здесь идут тропические грозы, т. е. молнии сверкают все время по разным направлениям и гром гремит непрерывно, пока не пройдут тучи. В ночь со 2 на 3 сентября умер всадник Сескин от воспаления брюшины. Он болел тифом. Не выждав времени, поел картофеля с рыбой, и заболел. Эта смерть произвела на нас тяжелое впечатление. Утром похоронили его на краю деревни, поставили крест на могилу. Перекрестились сами, а еще перекрестили могилу – вот и все похороны. После этого выступили по дороге, но это была не дорога, а каналы разной глубины, местами – по брюхо лошади. Пошел ливень. У одной пушки сломалось дышло, и чинили его час. Лошади очень сильно вымотались. Выскочили на большую дорогу, по которой тащились части 7-й армии. Тут же кружились буквально тучи саранчи. Такой массы ее я еще не видел. На станции были солдаты 5-й дивизии, производившие жалкое впечатление, хотя некоторые были вооружены новыми чехословацкими карабинами. Мы оторвались от своих и стали их ждать. Наконец они появились, все в грязи. Лампасы из желтых стали зелеными. Многие были босые, без сапог. В нашем строю – порядочно китайцев, но все же среди чисто китайских частей мы представляем силу. Пришли в деревню Хын-гу. Закусили, легли вздремнуть, но хорошо поспать не дали блохи. С полком шли наши собаки, которые идут даже из Фансьен, с юга Шаньдуня. Собакам тяжело, так как им пришлось много плыть, особенно небольшой стриженой собачке Левке. Вообще, к собакам у солдат – страсть. Некоторые их возят с собой даже в седлах, когда дорога трудная.

7 сентября. Переход в Хын-гу кое-чем ознаменовался. Корнет Козлов стал пьянствовать, а Тупан прислал телеграмму: «Прислать грамотных штаб-офицеров». Нам выдают смешанный с гаоляном ячмень. Зерна надо вылавливать и дробить, а это невозможно. Карманов об этом не знает и ни разу не заглянул к нам во время раздачи фуража. Дорога еще не просохла, но я пошел побродить по окрестностям. На водопое 4-го эскадрона был галдеж и вообще беспорядок. Наши части в этом отношении показательны. А в это время командир эскадрона в компании офицеров распевал песни. Пошел разложить пасьянс и услыхал отдаленный орудийный выстрел. За ним 2-й, 3-й. Вышел на улицу посмотреть. Там уже были видны вспышки выстрелов и разрывов. Затем была пулеметная стрельба, и даже ружейные залпы. Воображение рисовало бой на станции Тан-фан. Не знаю, кто стреляет: наш броневик или противника? Вскоре стрельба затихла. Вернувшиеся разъезды донесли, что сюда подходил бронепоезд противника, по которому бронепоезд Куклина открыл ответный огонь. Выяснилось, что Лю-тай уже занят бригадой конницы и 2 бронепоездами противника. У нас есть несколько заболевших из-за трудного перехода и вообще плохой погоды, и еще будут. Вообще, у нас все начали болеть. Казначей ротмистр Федосеев умер от воспаления легких (легочных оболочек). Не за горами зима. Здесь ведь не Шандун и будут сильные морозы, а без шуб будем сильно мерзнуть, а теплое обмундирование вряд ли было заготовлено. Неизвестно, что будет делать Тупан. Возможно, высадится в Шандуне, но благодарю покорно, не хочу участвовать в этой операции, представляющей слабое удовольствие. Ведь там, кроме противника, кругом хун-чен-хуи. Я решусь лучше уволиться, чем остаться в таком случае с Тупаном. Думаю, что в этом случае уйдут многие. Перевели вчера надписи, сделанные на флажках, которые мы получили в Лю-сон-зе. На одном флаге, на ленте написано: «Район восточнее города Нинхо-сиен, от 11 деревень, с перечислением их названий, «на память», «за заботу о населении». На другом была такая надпись: «Приходят на помощь в самое трудное время».