Белоэмигранты на военной службе в Китае

Утром 10-го числа мы выступили из Тоу-сон в обход Тан-Шана и наметили ночлег за рекой, текшей с востока на запад. По дороге по нам из одной деревни было сделано несколько выстрелов. Это оказалось неопасным, так как жители хотели пугнуть, чтобы мы не шли к ним, так как все войска несут им вред. Но другие говорили, что там был неприятельский разъезд. По дороге Валентин Степанович приказал нам захватить несколько бычков, что и было сделано, кроме этого, взяли и нескольких мулов. Все это носило характер грабежа, да и нам это все не так было нужно. Для чего надо было это брать, если нам все это и так было бы выдано Чжан Цзучаном? Все эти грабежи озлобили население, и плохо было бы тем, кто стал бы через эти деревни пробираться поодиночке. При этом мы решили обмануть Тупана, бывшего на станции Куэ, чтобы нас куда-нибудь не бросили в поганое место, как под Тан-Шаном. Тупан был чрезвычайно взволнован, что наш полк остался в глубоком тылу и ждал на соседней станции наших известий.

11 октября. После обеда пошли к станции Куэ и услышали выстрелы. Впереди были части англичан, кое-где ими были сделаны легонькие укрепления, около которых сидели английские солдаты. Когда мы проходили, на нас сбежались смотреть все рабочие. На станции я видел очень много шандуно-чжилийских частей. Казалось бы, одним только этим количеством можно было бы бороться с южанами. Там я встретил Ганелина, решившего вернуться обратно. Здесь я со своим денщиком, китайцем Лю-дян-сынзом, поехал в отпуск. Полк же пошел на позиции. Как только пришли в намеченные деревни, послали вперед охранение, которое наткнулось на противника, и завязалась перестрелка, причем в сфере огня оказался весь полк, все коноводы и заводные лошади. Как всегда, все делалось на авось, пошли вперед, не дожидаясь разведки. Хорошо, что не успели расседлать лошадей и потому ушли лишь с незначительными потерями под прикрытие бронепоездов, которые своим огнем отогнали противника. С этого момента полк все время шел в соприкосновении с противником и в дальнейшем попал около станции Ланчжоу в тяжелое положение, когда был обстрелян противником и своими же, принявшими нас за колонну врага. Тогда был потерян денежный вагон, и было ранено несколько человек. В ночной же перестрелке был тяжело ранен и эвакуирован всадник 4-го эскадрона Пивоварчик. Под Ланчжоу был тяжело ранен и эвакуирован старший унтер-офицер 3-го эскадрона Перов. Попали в такую передрягу потому, что шли без разведки. Валентин Степанович почему-то всегда ведет отряд вслепую. Много раз из-за этого полк попадал в тяжелое положение, но все продолжалось по-старому. А тут еще закон возмездия. Население с мануфактурой и мулами грабили зря. Потеряли и скот, и денежный ящик, и все награбленное. Далее полк подошел к станции Ланчжоу и переправился через мост по трем доскам. Я с ужасом вспоминаю об этом переходе на большой высоте по узким переходам пролетов 7–8.

Я поехал после этого в отпуск. Ехал в вагоне со взводом китайцев. Они были свежи, хорошо вооружены и хорошо обмундированы, и не было у них и следов усталости. Их офицер недоумевал, почему мы все время отходим. Все были бы не против драться с южанами, но до подхода противника приказано было сниматься с позиций и уходить. Меня такие разговоры удивили, так как за последнее время войска Тупана в боевом отношении были весьма слабы. Между прочим, на станции в Куэ мы видели погрузку артиллерии. Было много пушек. Почему-то ими мало пользовались. Материальная часть была в очень хорошем состоянии, но лошади и мулы были крайне изнурены и своим видом не соответствовали той артиллерии, которой они были приданы. Из-за этого артиллерию старались всегда утащить заблаговременно, так как она иначе становилась добычей противника. Уже тогда ходили неясные слухи, что мукденцев надо опасаться, так как они как-то подозрительно себя вели. Привезли санитарный состав с ранеными из Конвоя. Как всегда, ничего не было для этого приготовлено. Решил я ехать до Мукдена, так как это было бесплатно, и залез на почтовый вагон. Отсюда можно было брать все, что хочешь, так как хоть на вагон и приходилось по почтальону, но все они лежали и спали, а на вагоне ехала уйма народа. Раненых по ошибке высадили с поезда. Вместе с ними в Гуань-Шане мы подверглись обыску и едва не были арестованы. Все это меня несколько смутило, и все это показало, что тут что-то не так. Это было в час ночи 14 сентября, когда произошли события с разоружением наших бронепоездов. В это время наш полк был расположен в деревне Уча-зон к югу по течению Лан-хэ.