Белолуние

Вздрогнув, Зебу отскочил в сторону и едва не налетел на Селенину кобылу. В это время нарушитель спокойствия, наконец, выбрался из подлеска. Оказалось, что это мидав удивительного голубовато-дымчатого цвета. В действительности он был едва ли крупнее Зебу. Выходит, подросток.

По какой-то неведомой причине Селена ни капли не испугалась. Мидав ей сразу понравился. Его мех с коротким ворсом и густым равномерным подшёрстком напоминал драгоценный ливарийский бархат, из которого шьют церемониальные наряды королей. Небесно-голубые глаза, каких не встретишь у мидавов Тарии, смотрели насмешливо и задумчиво одновременно. Неожиданно маленькие острые ушки изящно вздрагивали при каждом шорохе. И – самое главное – у мидава был хвост. Настоящий длинный хвост, кокетливо загибающийся кверху, а не плоский обрубок, как у Зебу.

– Пятьсот лет – многовато, – хмыкнул серый, и глаза его засверкали ещё задорнее. Голосовая иллюзия у него тоже была приятная – эдакое звонкое, журчащее сопрано.

– Кто ты? – прошептала Селена, разглядывая незнакомца.

– Ты мидав? – прямолинейно уточнил Зебу.

Серый закатил глаза и фыркнул, дёрнув розоватой мочкой носа:

– Мидав?! Конечно, нет!

– Нет?! – от удивления Селена, кажется, повела себя невежливо.

– Нет! – отрезал серый. – Как можно было перепутать?! Я не мидав. Я – мидава.

– Это как? – сглотнул Зебу.

Мидава сочувственно взглянула на Селену:

– Давно это с ним?

– Ты о чём? – не поняла девочка.

– Давно он такой… странный?

Селена пожала плечами:

– Не вижу ничего странного. Зебу всегда такой.

– Понятно, – кивнула мидава. – Значит, врождённое. Тем хуже. Я слышала, это не лечится.

– Я не сумасшедший! – рассердился Зебу. – Но послушай меня: мидавов-девчонок не бывает!

Серая округлила глаза:

– Ты и впрямь чокнутый! А как же твоя мама? Она, по-твоему, не девчонка?!

– У меня нет мамы! – выпалил Зебу. – Только отец.

– Прости! – потупилась мидава. – Мне жаль, что она умерла.

– Она не умерла! – Зебу обиженно запыхтел. – Её никогда и не было!

Мидава снова повернулась к Селене:

– Говоришь, он всегда такой? Покажи его лекарю, мой тебе совет. У каждого была мама, это же ясно!

– Откуда ты такая выискалась?! – проворчал Зебу.

– Из приальзарья, конечно, – хихикнула мидава. – Здесь я только охочусь.

– Что?! – глаза Зебу стали круглыми, как кофейные блюдца. – Охотишься? На кого?

– Чаще всего на косуль. Они шустрые, но вкусные. Иногда ловлю тетёрок. У них нежное белое мясо. Объедение.

– У вас Большая Охота? – догадался мидав.

– Почему большая? – удивилась серая. – Обыкновенная охота. Всё как всегда.

– То есть ты просто бродишь по лесу, убиваешь зверей и ешь их? – недоумевал Зебу. – Сама по себе?

Мидава кивнула:

– Вроде того. Кстати, утром, я поймала косулю. Не хотите составить компанию? Тут недалеко.

Зебу попятился:

– Мы тебя не знаем!

– Справедливо, – согласилась мидава. – Я – Эли. Ты, стало быть, Зебу. А это… Селена, верно?

– Как ты узнала? – удивилась девочка.

Слух о том, как вы разбили отряд Тиша Безголового, дошёл и до нас. Было забавно.

– Хотя и не очень? – насупился Зебу.

Эли погрустнела:

– Не очень. Мидавы не должны враждовать друг с другом, я думаю. Ну, да ладно. Пойдёмте скорее, нас ждёт косуля.

Пристанищем серой Эли оказалась груда камней, образовавшая что-то вроде небольшой пещеры. У входа лежала присыпанная лапником туша косули.

Селена отвела Майлу в сторонку и привязала к молодой сосенке. Это дерево было выбрано неслучайно – прямо за ним начинались густые заросли орешника, так что лошадь без труда могла дотянуться до его поблёкших листочков.

– Угощайся, – кивнула Зебу мидава. – Косуля ещё свеженькая. Не парная, но вполне съедобная.

Гость остановился в замешательстве:

– Я…. Мне….

– Не любишь косулю? – удивилась Эли. – Странно. Я думала, её все любят.

Мидав насупился, и Селена пришла на выручку:

– Зебу никогда не ел сырого мяса.

– Сырого мяса?! – Эли зажмурилась и замотала головой, словно пытаясь выбросить оттуда нелепую мысль. – Мидавы не могут питаться травой! Мы не коровы и не лошади!

– Я не ем траву, – обиделся Зебу. – Я ем окорок, сыр, лепёшки…

Мидава улеглась, вытянув лапы вперёд. Когда так делал Зебу, это означало, что он возмущён или расстроен.

– Значит, окорок? – прищурилась Эли. – Где же ты берёшь готовый окорок, Зебу Зегда?

– Ну, – задумался мидав, – думаю, его приносит отец.

– Отец? – переспросила Эли, о чём-то задумавшись. – То есть, ты даже не знаешь наверняка, откуда берётся твоя еда?!

Порывшись в сумке, Селена примирительно сообщила:

– У меня есть немного сушёной краснопёрки и сырная лепёшка. Хотите?

Однако предотвратить ссору не удалось.

– Зачем мне это знать? – с вызовом ответил Зебу и тоже опустился на лапы.

– Если ты не знаешь, откуда берётся твоя еда, то рано или поздно останешься без неё! – заявила Эли.

– В Туфе не водятся косули!

Эли презрительно оскалилась:

– В твоём Туфе и вороны-то вряд ли водятся! Мидаву там ловить нечего!