Белолуние

– Не знаю. Но я бы не стал рисковать. Неспроста кто-то ищет Никласа на этой дороге. Если им нужен не он, а сыворотка, то они до нас доберутся.

Внезапно кто-то из преследователей окликнул их по-тарийски:

– Стойте! Извольте предъявить вашу грамоту.

Селена и Зебу переглянулись. В глазах мидава девочка прочла то, о чём догадывалась и сама.

– Вперёд! – проговорила она сиплым шёпотом. – Не останавливайтесь!

Путники ускорились, но преследователи не отставали.

– Вам велят остановиться! – прогремело сзади. – Стойте немедленно!

Перехватив взгляд Гараша, Селена замотала головой:

– Ни за что!

– Взять их! – скомандовал тот же голос.

– Бежим! – одновременно с ним крикнул Гараш.

В это мгновение время ускорилось. Слева от Селены взвилась серая грива коня, справа мелькнули рыжие пятна на шкурке Зебу. Беглецы мчались, что было духу. Если за ними всё ещё гнались, то преследователь теперь, конечно, был один. Пешие, конечно, давно отстали, и мысль об этом обнадёживала.

Селена оглянулась. Действительно, следом скакал лишь один всадник. Значит, его спутники остались далеко позади. Только девочка успела порадоваться лёгкой победе, как воздух вокруг конного начал сгущаться, и вскоре превратился в три узнаваемых силуэта.

– Мидавы! – ахнула Селена.

Чёрные бойцы тем временем угрожающе набирали скорость. Селена пригнулась к лошадиной холке, и время вновь стало замедляться. Теперь конь Гараша плавно покачивался слева от неё, будто не бежал по земле, а парил, рассекая воздух мощной грудью. Вскоре Зебу вырвался вперёд. Если бы сундучок с сывороткой был у него, то, возможно, Витас и получил бы свой шанс на спасение. Сундучок, однако, был привязан к Селениному седлу, а Майла, как нарочно, не желала бежать быстрее.

Казалось, преследователи совсем близко, но судьба, как известно, благоволит впавшим в отчаяние. Выяснилось, что мидавы отстали. Дорога теперь петляла по лесу, и, оглядываясь, Селена больше не видела их тёмных силуэтов. От этого делалось немного спокойнее, хотя радоваться было всё ещё нечему.

В это время в подлеске слева от дороги появилась серая тень. В первое мгновение Селена решила, что это кабан или косуля, но, но приглядевшись, поняла, что ошиблась.

– Эли! – ахнула она.

Зебу тоже заметил мидаву – радостно взвизгнул и побежал ещё быстрее. Набирая скорость, Эли помчалась вдоль дороги. Селена неотрывно следила за ней, чтобы не упустить из виду.

Добравшись до примыкавшей к дороге тропы, мидава забрала влево и скрылась в лесу.

– За ней! – скомандовала Селена, и беглецы помчались гуськом по узкой тропке.

Укрытая под деревьями земля была влажной и не пылила. Выходит, повезло. Вряд ли преследователи в ближайшее время догадаются, что те, за кем они гонятся, изменили маршрут. Во всяком случае, Селене хотелось в это верить. Эли – умница. Она знает лес, и выведет их туда, куда нужно.

К счастью, преследователи и впрямь отстали. Во всяком случае, сзади не было слышно ни стука копыт, ни шумного пыхтения мидавов.

Спустя некоторое время, тропинка вывела беглецов на поляну. Здесь их ждала серая Эли.

– Неплохо бегаешь, Зебу Зегда! – сообщила она вместо приветствия.

– Хочешь сказать, что у вас так умеет каждый ребёнок? – набычился мидав.

Эли махнула хвостом:

– Не каждый. Только некоторые.

Она лукаво прищурилась, изучая надувшегося Зебу и, наконец, сжалилась:

– Я пошутила, Зебу Зегда. У нас мало кто так может. Ладно. Если хочешь знать, никто так не может. Доволен?

Мидав не ответил, но было видно, что он горд собой.

– Я вас не представила, – опомнилась Селена. – Эли, знакомься: это Гараш. Гараш, Эли – мидава из вольного племени.

Она ожидала, что мальчик от удивления ляпнет какую-нибудь бестактность и уже приготовилась извиняться, но тот лишь поклонился:

– К вашим услугам, сударыня.

Вот это воспитание! Даже глазом не моргнул! Будто бы он каждый день видит серых мидавов, да, к тому же, девочек.

– Сударыня! – хихикнула Эли. – У нас так не говорят!

Селена собиралась промолчать, копируя молчаливую галантность Гараша, но не сумела. Очень уж было любопытно.

– Как же у вас говорят? – поинтересовалась она.

Эли немного помолчала, точно решая, стоит ли откровенничать, но всё же ответила:

– Родных мы зовём своекровными. Друзей – своедушными.

– Своедушными? – скривился Зебу. – Как это понимать? Друзья вас душат?

Эли вздохнула:

– Говорила я: совсем он на голову скорбненький! Даже жалко! Своедушный – значит, у него своя душа. То есть такая душа, которую ты признаёшь своей. Понял?

– Вас поймёшь, как же! – рассердился мидав. – У него своя душа, и он тебя душит. Ерунда какая-то!

– А как вы зовёте врагов? – неожиданно спросил Гараш.

Лицо его сделалось таким грустным, что стало понятно – спрашивает он не из простого любопытства. Эли попыталась отшутиться:

– Врагов мы не зовём. Зачем они нам?!

Гараш криво усмехнулся:

– Если есть название для друга, то должно быть и для врага.

Эли тоже отчего-то погрустнела: