Белолуние

– Для этого у нас есть два слова, потому что бывает два типа врагов. Есть враг, которого стоит простить, чтобы не разжигать ненависть. Таких мы зовём… – она осторожно покосилась на Зебу, – «бесхвостыми». Не потому, что у них нет хвоста, а потому, что… Честно говоря, я и сама не знаю, почему. Тут дело вот в чём. Нельзя враждовать с тем, кто обидел тебя по глупости или по незнанию. Таких врагов называют «бесхвостыми». Но есть и другие. Те, которые причиняют настоящую боль. Имя такому врагу – «тень». Они не просто задевают за живое, они влезают прямо в душу и пакостят там в своё удовольствие. Когда ты не можешь простить обидчика, он становится твоей тенью. Ты всегда будешь думать о нём, всегда будешь искать его. Пока он жив, ты с ним связан, и только смерть может разорвать эту связь.

– Красиво сказано! – одобрил Зебу.

– Чья смерть? – зачем-то уточнил Гараш. – Его или?..

Мидава долго и пристально разглядывала мальчика. После кивнула:

– Его. Или твоя. Это уж как повезёт.

– Там были мидавы, – заметила Селена. – Ты их видела?

– Их трудно не увидеть!

– Я не понимаю! – успокоившись, девочка, наконец, привязала Майлу к дереву. – Как они здесь оказались? Как прошли мимо Эха?

– Сначала тебе стоило спросить, как здесь оказалась я, – хихикнула Эли. – Аштарское ущелье не так непреступно, как можно подумать. Однажды взломать Эхо сумели простые разбойники!

– Неужели они нашли новый способ?! – удивился Гараш. – Миравийские инженеры специально всё проверили и не нашли никакого кода.

– Хочешь сказать, что перейти границу невозможно? – в очередной раз прищурилась Эли.

– Я в этом уверен!

– Ты уверен только потому, что считаешь Эхо абсолютно надёжным?

– Конечно!

– Типичное заблуждение. Допустим, Эхо действительно больше не ошибается. Разве это гарантирует безопасность границы?

– Как же иначе?!

– Что если есть другой способ её перейти?

– Другого способа нет! – рассердился Зебу.

Эли сочувственно вздохнула:

– То, что ты о нём не знаешь, не означает, что его нет. Я, например, перехожу границу, когда мне вздумается. И, знаете, что?

– Что? – хором выдохнули мидав и Селена.

– Границы существуют только на картах, а у вольного племени нет карт, поэтому я хожу туда, куда вздумается. Это моя жизнь.

– Неужели Эхо тебя пропускает? – не поверил Гараш.

– Вообще-то я не хожу через ущелье. У вольного племени есть другой путь, куда более надёжный. Если хотите, могу показать.

Гараш насупился. Было видно, что он напряжённо размышляет.

– Тот человек говорил по-тарийски, – сказала Селена. – И с ним были мидавы, значит его…

– … послал Шамшан, – закончил за неё Зебу. – Но зачем?

Эли повела ушками и принюхалась:

– Они пошли по ложному следу. Сделаем так: вы останетесь здесь, а я приведу подмогу.

Гараш встрепенулся:

– Подмогу? О чём ты?

– Неважно. Оставайтесь на этой поляне и никуда не уходите.

Не дожидаясь ответа, она нырнула в кусты и скрылась в зарослях.

– «Никуда не уходите», – передразнил Зебу. – Всё-таки она странная, вам не кажется?

Селена улыбнулась:

– По-моему, ты был рад её видеть. И потом, она хочет помочь, что тут странного?

– Вредная, самоуверенная девчонка, – бурчал мидав, устраиваясь в тени дерева.

– Если мы останемся здесь, то Витас не дождётся сыворотки, – вздохнул Гараш.

– И Вилла, – поддержала его девочка. – И Лайда – тоже. Сейчас всё зависти от нас. Но я верю, что Эли нам поможет.

Услышав её, Зебу поморщился:

– С чего бы?

– Просто верю, и всё.

– Это потому, что она тебе нравится.

– Она мне нравится. И я, в отличие от тебя, не боюсь в этом признаться.

– Я бы тоже не боялся, если бы она мне нравилась, но она мне не нравится.

– По-моему, она милая.

– По-твоему, все милые!

– Не все. Ты, например, сейчас вовсе не милый!

– Ну и пожалуйста!

Зебу лёг на лапы и демонстративно отвернулся.

– Подождём до вечера, – решил за всех Гараш. – Если она не вернётся, будем выбираться сами.

Селена, наконец, решилась спросить о том, что её интересовало:

– Неужели ты нисколечко не удивился?

Мальчик пожал плечами:

– Ты про серую мидаву? Удивился, конечно.

– Почему же не подал виду?

Гараш вздохнул:

– Аристократическое воспитание, будь оно неладно. Гувернёр всегда твердил: «Не подавай виду, что ты удивлён. Это неприлично». Глупость, конечно, но я привык.

– Может и не глупость, – протянула Селена.

Подумала же она совсем о другом. Что, если Никлас тоже удивляется, только не подаёт виду? Это бы многое объяснило. Надо будет обязательно спросить его самого.

Успокоенная мыслью об отце, она села с другой стороны дерева, под которым лежал Зебу, и затянула свою песенку.

Вольное племя

Прошла целая вечность, но Эли всё не появлялась. Теперь солнце не висело над верхушками деревьев, а пряталось за стволами, поочерёдно показывая лучи. В лесу уже блуждал розовый вечер, хотя до настоящей темноты было ещё далеко.

– Она не вернётся, – проворчал Зебу. – Как можно доверять хвостатой, которая, к тому же, живёт в лесу?!

– Она живёт дома! – вступилась за мидаву Селена, хотя, в сущности, не имела ни малейшего понятия о том, где и как та живёт.