Белолуние

– В первую очередь – Никласу. А ещё Вилле, Гастону, даже тебе, хоть до вчерашнего дня ты ничего об этом не знала.

– А вам?

– И мне. Впрочем, я платил по собственным счетам. В то время как Никлас оплачивал чужие.

Селена доела уху и отодвинула тарелку. Хозяйка тотчас вынырнула из-за двери чулана (подсматривала она что ли?), сгребла посуду на потемневший медный поднос и выжидательно уставилась на Казлая. Тот качнул головой, дескать, ничего не нужно, и женщина, фыркнув, удалилась. Небось опять спряталась в свой чуланчик – подслушивать.

– Положение Вилмы с каждым днём становилось всё опаснее, – проговорил Казлай, проводив хозяйку взглядом. – Все понимали, что Эльжбетта не остановится – бывшая подруга стала слишком опасна.

– Никлас был придворным лекарем. Он мог всё рассказать королю.

Казлай снисходительно усмехнулся:

– Когда речь идёт о сильных мира сего, друг мой, откровенность неуместна. Даже если бы король и поверил Никласу, он всё равно предпочёл бы избавиться от него и Вилмы. Как говорили древние бескарийцы: «Нет человека – нет проблемы».

– Вы опять за старое?!

Может «попугаям» история с бескарийцами и казалась забавной, но Селену она раздражала до колик.

Казлай примирительно поднял руки:

– Не о том речь, друг мой. Тогда все наши мысли были заняты тем, как спасти Вилму, Никласа и тебя. Сначала Гастон предложил переправить вас в Стребию, но это было слишком рискованно. Мы не могли предугадать, как поведёт себя королева Клибелла. Потом Вилма предложила собственный план. Идея была настолько безумной, что мы поддержали её единогласно.

– Что это был за план?

– Вилма сказала, что ей придётся умереть.

Это прозвучало так неожиданно, что Селена невольно вздрогнула.

– Конечно, не по-настоящему, – тут же успокоил Казлай. – Она всего лишь хотела инсценировать собственную смерть, и каждый из нас должен был сыграть свою роль в этой пьесе. Виллу заранее отправили в Гремундский лес к дальним родственникам Гастона. Она была ещё слишком юной, слишком импульсивной, и мы не решились посвятить её в свой план. Вилма рассчитывала, что всё пройдёт быстро, и сестре не придётся её оплакивать. Отослав Виллу, Никлас распустил слух о болезни жены. В ту пору ему ежедневно приходилось бывать во дворце, и всякий раз он со скорбью в голосе сообщал королеве, что Вилма чувствует себя всё хуже.

– Никлас на такое не способен!

– Ему не пришлось изображать отчаяние. Ареста Вилмы ждали со дня на день, и мы все были как на иголках. Однажды Эльжбетта прислала с нарочным8 какой-то пузырёк. Курьер передал, что её Величество обеспокоена состоянием своей фрейлины и предаёт лучшее лекарство, но никто из нас не сомневался, что в пузырьке – яд. Простейший химический анализ это подтвердил. Более подходящего случая могло и не представиться. На следующий день Никлас отправил во дворец срочную депешу о том, что Вилма скончалась. Мы стали готовиться к похоронам.

– Как можно похоронить живого человека?!

Казлай пригладил бородку:

– Тебе, должно быть, известно, что прежде похоронный ритуал отправлялся в храмах.

– Это было так давно…

– Вообще-то да, но Никлас объявил, что Вилма пожелала быть похороненной по древней традиции.

– Неужели Эльжбетта ничего не заподозрила?!

– Думаю, она была так рада смерти Вилмы, что не обратила на это внимания. На похоронах, разумеется, присутствовали её посланники. Они-то и донесли королеве, что Вилма Кариг лежала в гробу, мертвее не бывает.

– Я читала, что раньше гроб выставлялся в храме на обозрение, потом крышка закрывалась, и покойника везли на кладбище…

– Верно. По старому ритуалу, открывать её повторно запрещено. Мы всё продумали заранее. Близ площади Справедливости есть старый храм. Когда-то я вычитал в фолиантах времён Тира Седьмого, что прямо под его алтарём начинается подземный ход. Он связан с городской канализацией.

– Я знаю.

– Неужели? Похвальная осведомлённость, друг мой! Этим-то ходом и ушла Вилма. Когда мы заколотили крышку гроба, она открыла специально сконструированное дно и спустилась в подземелье. Гроб задрапировали расшитым покрывалом. Ещё одна дань традиции, за которую мы были безмерно благодарны древним. Я спрятался за колонной и незаметно нажал на рычаг.

– Хотите сказать, что никто ничего не заметил?!

– Никто и не мог. Гроб несли я, Никлас и Гастон. Мы не жаловались, что он слишком лёгкий, сама понимаешь

Лицо Казлая больше не казалось мрачным – зелёные искорки задорно прыгали в глазах.

Вот, что называют «горькой правдой». Выходит, Вилма, действительно, сбежала, бросив мужа и двухлетнюю дочку. Селена не чувствовала за собой права её осуждать, но и оправдывать этот жестокий поступок не собиралась.

Словно прочитав её мысли, Казлай замотал головой:

– Не спеши с выводами, друг мой. Ты знаешь далеко не всё.

– А вы?! – ей хотелось, чтобы слова цепкими коготками впились в его лицо. – Вы всё знаете?!

Сказано это было с нажимом на слово «всё». Сейчас он признается, что и сам стал жертвой заблуждения.

Казлай вздохнул, точно его вынуждали говорить о том, о чём ему хотелось бы умолчать, но всё же ответил: