Белолуние

Бледные губы Витаса тронула лёгкая улыбка. Дверь тихонько приоткрылась, и в проёме показалось испуганное лицо гвардейца, одного из тех, что несли вахту в коридоре.

– Построить гвардию его Величества! – повторил Никлас.

Король вновь улыбнулся:

– Выполняйте!

Некоторое время он лежал почти неподвижно, глядя мимо Никласа, но, когда тот решил, что вновь утратил контакт с пациентом, внезапно заговорил:

– Помогите мне подняться, доктор. Я желаю выйти на плац.

– Ваше Величество ещё слишком слабы, – запротестовал Никлас. – Будет благоразумно посмотреть с балкона.

Внезапная активность короля пугала его. Так бывает в последний час, когда временное улучшение – лишь затишье перед новой бурей. Предложение выйти на балкон было ничем иным, как дипломатической увёрткой – измученный болезнью Витас вряд ли сумел бы сделать даже несколько шагов.

– Знаете, чего мне всегда хотелось? – король облизнул пересохшие губы. – Я всегда мечтал командовать настоящей армией.

– Мечта вашего Величества скоро исполнится.

– Не обманывайте меня! Я знаю, что скоро умру! Ведь это правда? Признайтесь, что это правда, доктор!

Король заметался на подушках, точно они обжигали его спину. Никлас беспомощно взглянул на дверь, и та, будто вняв его мольбе, распахнулась. В комнату вбежала трепещущая Сона, за ней, по-армейски твёрдо чеканя шаг, вошёл маршал Нордиг. Обливаясь слезами, королева бросилась к сыну, но тот внезапно отстранился:

– Помогите мне подняться, маршал! Это приказ вашего короля!

Нордиг посуровел, бросил беглый взгляд на королеву и протянул ему руку:

– Обопритесь на меня, ваше Величество! Гвардия построена и ждёт распоряжений!

К несчастью, Никлас оказался прав. Стоило королю сделать несколько шагов, как его ноги подкосились, и, если бы не рука маршала, поддерживавшая его под локоть, он наверняка упал бы. Нордиг подхватил мальчика на руки так легко, словно тот был не королём Миравии, а пуховой подушкой, и вскоре возглавляемая им процессия вышла на плац, где была построена немногочисленная гвардия.

– Поставьте меня на землю! – приказал Витас тем особенным тоном, каким умеют разговаривать лишь короли и женщины. – Где Гараш?

Маршал взглянул на Никласа:

– Выполняет особое поручение, ваше Величество.

– Скверно! – вздохнул король. – Отчего, когда он мне нужен, его не бывает поблизости?! Я желаю, чтобы он командовал моей гвардией!

Витас оглядел плац и, не отыскав на нём своего протеже11, крикнул по-детски срывавшимся голосом:

– Доброй луны, гвардейцы!

– Да светит она вашему Величеству! – прогудели выстроившиеся перед ним юноши.

Их было не больше двадцати. Любимая игрушка короля, его потешная гвардия, состояла в основном из знатных юношей в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет. Они не сражались на поле боя, не выполнили никаких поручений, кроме одного – маршировать на плацу в угоду его Величеству.

– Напррраво! Шагом марррш!– рявкнул Витас.

Вышло похоже на то, как если бы щенок зарычал на медведя, но гвардия покорно повернула в указанном направлении и затопала, бряцая набойками по брусчатке. Король смотрел с обожанием, а, когда первые ряды достигли стены, вновь подал голос:

– На месте стой ррраз-два!

Гвардейцы в последний раз щёлкнули каблуками и остановились.

– Не забыли! – радовался король. – Всё помнят, шельмецы12! Всё помнят! Кррругом! Шагом марррш!

Подчиняясь приказу, гвардейцы развернулись и потопали в обратном направлении под одобрительные возгласы короля.

Сона тихонько плакала вытирая глаза белоснежным платочком. Нордиг напряжённо следил за каждым движением воспитанника, готовый прийти на помощь по первому требованию, а Никлас незаметно удалился на несколько шагов, чтобы прислониться к стене. Не сделай он этого – упал бы, потому что вдобавок к белёсым кругам его теперь мучило головокружение. Хорош доктор, ничего не скажешь!

Наконец, король наигрался и позволил увести себя в спальню. Правда, обратный путь он пожелал, во что бы то ни стало, проделать на своих ногах.

В связи с этим произошёл странный инцидент. Когда ведомый Нордигом король подходил к двери, он заметил караульного, прятавшего что-то за спиной.

– Что там у тебя? – спросил он.

Юноша густо покраснел.

– Что ты прячешь? – повторил Витас. – Покажи своему королю!

Сказав это, он требовательно протянул руку, и караульному ничего не оставалось, кроме как отдать ему кулёк с краснопёркой.

– Рыба? – удивился король.

– Так точно, ваше Величество! – подтвердил гвардеец. – Солёненькая.

Пожав плечами, Витас погрыз рыбёшку:

– Правда, солёная. Не возражаешь, если я возьму?

Караульный просиял:

– На доброе здравие, ваше Величество!

Услышав этот разговор, королева захлопотала, чтобы Витасу подали бульон с гренками, но мальчик отказался. По непонятной причине ему хотелось только бедняцкой пищи – сушёной краснопёрки.

Возвращаясь в спальню, король сгрыз ещё несколько рыбёшек, а после – упал на перину и засопел. Королева, Нордиг и вся собравшаяся свита поспешно удалились, а Никлас вновь занял свой пост у постели больного.