Белые ночи

– И мы тебе подарок отправили, – мать моя мамочка, да он эти подарки, наверное, ковшом строительным разгружает периодически! – Я, между прочим, коллаж делала… а ты ничего не ответил тогда.

Это как быть под градусом – все само собой лезет. Стыдоба-то какая! Но Локвуд и бровью не ведет. Только идет ровненько и меня придерживает. Нет, мадам, вам ирландский кофей строго запрещен. Казалось бы что там того градуса – а язык развязал!

– Слушай, – я резко останавливаюсь, упираюсь ладонью в грудь Дэниэла, – я какой-то бред несу, прости.

– Да ничего, – накрываешь мою ладонь своей, – Мне даже приятно. И ты такая забавная сейчас…

Дьявол, а не человек!

***

Как только мы, переплетаясь всем, чем можно переплестись, вваливаемся в квартиру, звучит звонок. Дэн аккуратно отлепляет меня от себя и сразу идет в комнату. Я с секунду соображаю, что вообще происходит, и иду мыть руки. Локвуд, как я его не третировала, так и не приобрел эту привычку.

За шумом воды сложно разобрать о чем идет речь. Слышу только, что на повышенных тонах.

Выхожу из ванной и понимаю – кина не будет. Дэниэл распахнул свой невообразимый вещмешок и теперь прицельно кидает туда вещи.

– Что случилось? – аккуратно ловлю его за запястье и легонько тяну к себе.

– Ничего.

– Тогда что ты делаешь?

– А на что это похоже?

– Так. Стоп, – я плюхаюсь на тахту и трясу головой, потому что комната начинает вращаться перед глазами, как центрифуга, – Это еще как?

– Быстро.

Ничего не понимаю.

– Послушай, – пытаюсь ухватиться за рукав джемпера, но Дэн отходит в сторону.

Он почти уже добросал вещи и теперь просто смотрит перед собой. Руку на отсечение даю, что мысли бродят в его голове тяжелыми табунами. Какие-то очень паршивые мысли.

– Да что стряслось-то? – зажимаю ладони между коленей.

– Мишка заболел, – выдыхает Дэн, и я только сейчас замечаю, как он побледнел, – Надо билет заказать.

***

Я, конечно же, увязываюсь за ним. По крайней мере, довезу его такого разбитого до аэропорта. Оставлять его одного в таком состоянии я не имею права. Но он не особо и сопротивляется. Какое-то мгновение он меня попросту не видит. Винит себя, я ведь вижу. Видела, как он обхватил голову ладонями и уронил ее, черную, растрепанную. Провел пятерней по волосам – и уставился в пустоту. С такой убийственной тоской во взгляде и ненавистью к себе самому за свою же бесполезность, что я не сдержалась и, кажется, всхлипнула.

Мишка начал кашлять еще вчера, но нянька с бабушкой не стали тревожить папку. Понадеялись, что все само собой как-то рассосется? А теперь, когда мелкого увезли с мигалкой – и диатезом во всю попу – затрубили во все трубы. Типичная ситуация. Я с таким вот сталкиваюсь постоянно. Халатность новоиспеченных родителей, бабушек, дедушек. И ведь талдычим каждому: смотрите в медицинскую карту! Дети особенные, у каждого своя «чудинка»! Но нет же! Ждут до последнего зачастую. За все то время, что я работаю, еле-еле не знаю даже, сколько раз по десять человек наберется, кто действительно взял ответственность на себя. Но это другие, не Дэниэл. Непрофессионально, да! Но он, такой близкий и какой-то сразу родной заслуживает снисходительного отношения. Тем более что сидит он сейчас рядом, настолько близко, что я даже чувствую его внутреннее дрожание. Надо отдать ему должное – держит себя в руках безупречно. Только брови сошлись под косым углом и взгляд темный, как самая темная ночь.

– Послушай, – я пытаюсь выудить его ладонь из замка, в которые он сцепил руки, как только мы уселись в машину, – Может, накормили чем не тем. Бывает же.

– Педиатр составил подробный список того, чего ему никак нельзя, – твердо произносит Дэн, – Почему бы было туда не посмотреть?

– Успокойся, – упираюсь я и все-таки хватаю его твердую ладонь, – такое часто бывает. Даже, если симптоматика падает, вполне могут проявить себя какие-то остаточные эффекты.

Похоже, мой псевдо-профессиональный тон снижает градус его паники.

– Ты думаешь? – Локвуд даже перестает сверлить взглядом макушку водителя и оборачивается ко мне.

– В любом случае, мы это переживем, – ляпаю прежде, чем успеваю подумать. Мы! Надо ж было ж так!

Меня тут же кидает в красное. А я-то оказывается, до одури хочу этого самого «мы».

– Да, – Дэн мягко целует меня в щеку и придвигает к себе, – Мы справимся.

Но я ощущаю, как внутри него все еще дрожит струной каждая мышца. И бухает, бешено стуча, сердце.

– И все равно, – добавляет он, ни к кому конкретно не обращаясь, а потому тихо и жестко, – я уволю няньку.

– И с кем тогда будет Мишка? – спрашиваю на автомате. Как найти няню, русскоговорящую, да еще и за такой смехотворно короткий срок?

– С тобой, – припечатывает меня Локвуд.

Шутить изволите, мистер?

– Если захочешь, – мягко добавляет он, отпуская мои плечи и отворачиваясь.

Всю оставшуюся дорогу до аэропорта мы едем в тишине.

***