Белые ночи

– Па-ап, ма-ам, – тихонько, чтобы не спугнуть безграничное, разливающееся теплом от самой макушки до пят, счастье, говорю я, – А откуда такая информация?

– От него самого, – довольно улыбается папа, – Давай-ка все по порядку.

Но я уже слышу его, потому что в ушах шумит. Он едет! Он бросает все – и едет! Я увижу его! Увижу!

– И вот, – продолжает вещать папа, не заметив, что половину его рассказа я просто пропустила мимо ушей, – На этом самом шоу он и заявил: еду туда. Во-первых, чтобы посмотреть, как там дела у Дома Ветра, во-вторых – каникулы для мальчишки. Свежий, родной воздух. И в-третьих, – папа делает убийственную паузу, – соскучился по тайге.

– Ну, хотя бы так. Лучше, чем совсем ничего.

– Не вешай нос, солнце, – ободряет меня папа, а мама, едва заметно смахивает слезинку. Но это проявление эмоции ровно на секунду, иначе бы мама была не мама:

– Приведи себя в порядок, в квартире порядок наведи, купи себе платье, в конце-то концов, Наташа!

– Да, да, да, мамочка! – я все что угодно готова сделать, чтобы увидеть его еще раз, увидеть себя в его глазах, услышать его голос.

Минут через десять после разговора с родителями я слышу звонок телефона. На экране высвечивается «Элла Владимировна». Да, видимо слишком долго я плыла по течению, раз теперь все и сразу.

– Да? – говорю как можно спокойнее, – Слушаю Вас?

– Наташенька, ну он уперся и ни в какую! Выручишь?

– Вы сейчас о чем? И о ком? – держу себя в руках, мало-ли что? Сохраняю покер-фейс, не верещать же мне, что я согласна сразу и на все.

– О мистере Локвуде, о ком же еще? Ты что – новостей не читаешь даже? И письмо только что пришло на почту.

– А я должна знать? Элла Владимировна?

– Ладно. Так: распрекрасный наш благотворитель изъявил желание приехать в гости. За свой счет. Гостить он будет неделю. Мишку привезет, посмотрит, как мы тут распорядились его деньгами…

– А что – не имеет права? – дело не в них, Элла Владимировна. Ну, или я его совершенно не знаю.

– Да разве в этом дело-то? – вспыхивает моя начальница, – Он НЕ хочет жить в гостинице. Он ХОЧЕТ жить эту неделю у тебя!

Выносите меня!

***

Вот сейчас, именно сейчас я начинаю трястись. Не день, не два назад – именно за несколько часов до его приезда. Два дня назад – и сама, как кремень, и нервы, как канаты. Может от того, что некогда было за заботами рефлексировать? Может потому, что и мозгам и рукам было вдоволь заботы? Генеральная уборка в квартире, загруженный по самое холодильник, новое белье (постельное), новые джинсы и (наконец-то!) платье. Куда я в нем по нашей осенней погоде – я не очень задумывалась в момент покупки. Свободное, светлое, тонкой шерсти, платье – вообще не на нашу погоду. Летом в нем будет жарко, сейчас – холодно. Где были мои мозги? Они были заняты и основательно. И было некогда впадать в истерику. Некогда грызть свежий маникюр, размазывать нервно помаду по искусанным губам… А тут еще эта встреча! Ну на кой-ляд, ответьте мне, превращать дружеский визит в цирк с конями, с этой торжественной тумбой посреди холла, с выступлениями и заявлениями? Зачем камеры? Ну, приехал человек, ну зачем же сразу наводить весь этот торжественно-парадный кипиш?

Я все также грызу ногти, когда он появляется в дверях Дома Ветра. Он официален, хотя борода немного стирает это впечатление. И тут же придает суровости его лицу. Но все, как и всегда, смягчает улыбка. И, похоже, меня одну напрягает весь этот парад. Дэниэл спокойно одаривает улыбкой всех вокруг, пожимает руки руководству – можно даже сказать, что такой вот чересчур «теплый» прием его немного забавляет. Но это понимаю только я и он. Остальные – светятся, что твои фонари, и постепенно оттаивают. Завязывается совершенно не протокольная беседа. Я тут же – перевожу. И держу напряженную, убийственную, беспросветную дистанцию. Почему мы так спокойны? Почему не идем отсюда туда, где сможем поговорить? Почему ты не тащишь меня за локоть в безлюдное место, чтобы впиться губами в губы и больше никогда не отпускать? Почему я не утаскиваю тебя, чтобы тискать, впиваться, выуживая, судорожно, из одежды? Почему?

***

– Я впечатлен. Правда! То, что вы делаете, просто нечто. Я и не думал, что за такой короткий срок можно так много сделать, – перевожу, на автомате, даже мускул не дрогнет.

– О, спасибо, – заливается краской Элла Владимировна. За ней маячит зам, прокладывает дорогу. Не к добру, ох, не к добру.

– Разрешите, – вклинивается в беседу, и я выдыхаю, – показать вам Центр. Ах, и кухню. А еще ведь комнаты. В каждой не более трех детишек. И зал, там самое современное оборудование… мы поставили. – Она аж заходится от осознания собственной значимости, – Это же прелесть что такое!

– Да, да, – вежливо кивает Дэниэл, – Но, давайте, если позволите, позже.

– Ах, ну да, ну да. Вы же с дороги, – разве можно еще шире улыбаться? Сука.

***