Белые ночи

Дэниэл даже не смотрит на предоставленное ему авто. Сразу выруливает мимо стоянки. А вот я бы проехалась, хотя ходу от работы до дома от силы десять минут медленным шагом. Но Элла Владимировна убедительно порекомендовала с иностранца глаз не спускать. Конечно, все это было сказано мягким тоном, ненавязчиво, туманными полунамеками. Что там у них происходит? Не доверяют потенциальному папке? Но документы подписаны. Тогда что? От всех этих вопросов на которые – будем честны – мне в данный момент глубоко чихать, голова идет кругом. Я едва успеваю за Дэниэлом. Или лучше даже в мыслях называть его «мистер Локвуд» и никак иначе? Спасет ли это мою бессмертную душу – или я уже провалилась?

Березы, рябинки – чахлые, едва покрытые листвой – мелькают по обочинам дороги. Локвуд бодро чешет впереди. Его шаг – широкий, немного косолапый – как три моих. Поэтому на подходе к дому я дышу, как чумная лошадь. А мне еще кормить и укладывать этого невозможного, мать его растудыть и растак!

Локвуд снова задевает своей черной башкой притолоку двери в подъезд. Сыплется трухлявое дерево, серая штукатурка и обрывки какой-то пакли. Я, ясен пень, сразу же проваливаюсь в какой-то совершенно иррациональный испанский стыд. Бормочу долбанное «Sorry, sorry», пока «Гулливер» вытряхивая мусор из кудрей, проводит по ним длинными пальцами. Ни уверенности, ни какого-либо элементарного чувства собственного достоинства и безмятежного покоя, все это, конечно, мне не добавляет.

***

Мы заваливаемся в квартиру: я хмурая и отчего-то злая, как черт, мистер Локвуд усталый, но как-то так внутренне довольный, что аж завидно. Ладно, надо менять тактику. Где найти дополнительные резервы внутренних сил и концентрации? Не знаю, как у нормальных людей – у меня эти залежи хранятся исключительно в ледяной отрешенности, смахивающей на глухую ненависть. И если я хочу выгрести из этого шторма со взглядом цвета горячего, темного – ох мамочки! какая пошлость! – шоколада, то надо что-то делать. Но получается из рук вон плохо.

Скрываюсь в кухне, пока Локвуд оккупирует ванную. Попросил чистое полотенце – и потопал плескаться.

Кидаю пельмени в закипающую воду, тарелку с борщом засовываю в микроволновку. Есть несколько минут все обдумать.

Выравниваю дыхание. Нет, все это, конечно, распрекрасно, но завтра в шесть утра я должна бы быть на нашей стоянке, с Игорем и ребятами, а вместо того, чтоб начать собираться, продолжаю растекаться тут умиленной, отчаянно сопротивляющейся, а всё-таки лужицей. Хватит. Ишь ты какой! Моется там себе, а я тут разносолы ему на стол подавай! И за что, собственно говоря? Правильно, Нат, правильно. Так его, так! Ату, ату! Прочь из моей головы! И вообще, надо все-таки позвонить Игорю и как-то объяснить ему все.

– Алло, Гарик. Я, наверное, не смогу приехать, – начинаю тараторить я, предвосхищая вопросы и расспросы. Потому что я не могу вот так взять все и выложить, дурацкую эту ситуацию не могу объяснить.

– Бред, Ната! Мы тебя ждем, завтра, в шесть. И никаких игр разума. Я тебя знаю!

– Серьезно. Не могу, – твердо, тверже, чем ожидала, чеканю я. Но голос дает осечку.

– Да что там стряслось?

– У меня гость.

Это – только верхушка айсберга. Сама не понимаю, почему так тяну с объяснением. Глупо звучит: «Я не приеду, я плюну на вас ребятки, закадычные мои друзья, из-за красного-распрекрасного мистера Локвуда, который умудрился выпасть мне на голову, как прошлогодний снег!»

– И? Да что мне тянуть из тебя? Колись!

– У меня в гостях, – и потом на каком-то чудовищном автомате, – Локвуд, Дэниэл Локвуд.

Повисает пауза. Я знаю Игоря – он что-нибудь придумает мне такого сказать, чтоб я перестала вести себя как дитя малое.

Выглядываю в комнату. Ага, их светлость изволили закончить банные процедуры и теперь, развалившись в кресле у окна листают томик Чехова. Отлично. Значит, не привиделось мне все это.

Трубка усиленно сопит, но продолжает хранить молчание.

– Понимаешь ты? – продолжаю я, начиная гупое сражение с кухонной дверью. Деревяшки в ней совсем рассохлись и теперь она просто не помещается туда, где ей положено быть.

– Дай подумать, – пауза, и взяв ноту повыше, почти не оставляя шансов успокиться, а только заводя еще сильнее, – Серьезно? Тот самый?

– Да, – обреченно вздыхаю я. Миссия по закрытию двери провалена безнадежно.

Игорек, дружочек, ну скажи что-нибудь!

– Ну, и чего ты паришься? – как всегда одним махом развязывая все мои загогулины, наконец-то произносит бодрым голосом Игорь, – Бери с собой!

Куда уж нереальнее? Куда уж более странно? Куда уж? Но, оказывается, теперь в нашем лесу странности просто ходят табунами.

Давлю «отбой». Что это, если не все та же карма?

– Мистер Локвуд… ммм… эм, – тяну я, просачиваясь в комнату, – Понимаете, тут такое дело. Вообще мы с друзьями собирались на туристическую базу, недалеко от города, но почти в тайге… и… Короче, дикий русский туЛоквудм – вы не против попробовать? А?

Кто еще на весь этот бред ответит согласием? Не знаю. Он?