Белые зубы

Судя по всему, Джоэли и Криспин встретились и полюбили друг друга в Университете Лидса зимой 1982 года. Оба они были радикалами, держали на стене портрет Че Гевары, верили идеалам и обожали все живые существа, летающие, бегающие, скачущие, ползающие по планете. Сначала они вступали во всевозможные леворадикальные союзы, но политические подковерные страсти, ножи в спину и бесконечное деление на фракции вскоре их разочаровали – в особенности судьба Homo erectum. В известном смысле они устали от говорильни исключительно об этом представителе нашей породы, который только и знает, что готовит государственные перевороты, химичит за вашей спиной, выбирает новых ставленников – а потом вдруг ставит вас перед свершимся фактом (дает вам пинка под зад). И тогда они повернулись к бессловесным друзьям человека. Джоэли и Крипспин перешли от вегетариантсва к веганству, бросили учебу, поженились и в 1985 году основали Фронт антиэксплуатации тварей, угнетенных и мучимых. К ним, благодаря магнетизму Криспина и природному обаянию Джоэли, примкнули другие политические отщепенцы – так возникла коммуна из двадцати пяти человек (плюс десять кошек, четырнадцать собак, сад с дикими кроликами, овца, два поросенка и семейство лис), которая жила и работала в Брикстоне, в съемном домике, примыкавшем к большому куску неиспользуемой пашни. Во многих отношениях они были пионерами. Ездили на велосипедах задолго до обрушившейся моды, в душной ванной растили тропические растения и питались исключительно экологически чистыми продуктами со своей грядки. Такой же продуманный подход наблюдался и в политической программе. С самого начала они были безупречными экстремистами: между ФАТУМом и RSPCA была такая же пропасть, как между сталинистами и либеральными демократами. Три года члены ФАТУМа вели террористическую кампанию против бессовестных мучителей и эксплуататоров бедных зверюшек: рассылали в косметические фирмы письма с угрозами расправы, врывались в лаборатории, похищали специалистов и приковывали себя к воротам больниц. Они срывали охоты на лис, делали фильмы про искусственно выращиваемых цыплят, поджигали фермы, швыряли «зажигалки» в точки общепита и обрушивали тенты передвижного цирка. Они вставали на защиту любой мало-мальски угнетенной твари и действовали настолько активно и фанатично, что дел у них было невпроворот, а жизнь кишела трудностями, опасностями и тюремными заключениями. Тем не менее узы между Джоэли и Криспином крепли и светили всем, как маяк в бурю, указуя путь к идеальной любви между соратниками («бла-бла-бла, давай дальше»). В 1987 году Криспина на три года посадили в тюрьму: за подрыв зажигательными бомбами лаборатории в Уэльсе и освобождение из заточения 40 кошек, 350 кроликов и 1000 крыс. Перед отправкой в Вормвуд-Скрабс Криспин великодушно дал Джоэли разрешение при необходимости обращаться за сексуальной разрядкой к другим членам ФАТУМа в его отсутствие. (И что она? – спросил Джошуа. – От нее дождешься, – скорбно ответил Кенни.)

Пока Криспин сидел в тюрьме, Джоэли употребила все силы на то, чтобы из горстки экзальтированных друзей превратить ФАТУМ в активную подпольную политическую группировку. Она постепенно отошла от тактики террора и, под влиянием трудов Гая Деборда, сосредоточилась на гибкой тактике ситуационизма, которая для нее заключалась в привлечении внимания с помощью огромных плакатов, костюмов, видео и протестов против принятия того или иного закона. К тому времени, когда Криспин освободился, ФАТУМ вырос в четыре раза, и вместе с ним выросла слава легендарного Криспина (возлюбленного, борца, мятежника, героя), подогреваемая восторженными рассказами Джоэли о его жизни и деяниях, а также фотографией года примерно 1980-го, специально отобранной, на которой он смахивал на Ника Дрэйка. Несмотря на раздутое величие, Криспин ни на гран не утратил радикализма. Первое, что он сделал на свободе, – выпустил на волю несколько сотен полевок. Это событие украсило первые полосы многих газет, но Криспин возложил ответственность за совершенный акт на Кенни, который потом получил четыре месяца строго режима («величайший момент моей жизни»). А летом 1991-го Джоэли упросила Криспина съездить в Калифорнию пообщаться с единомышленниками, тоже выступающими против выдачи патента на трансгенных животных. Нельзя сказать, что в залах суда Криспин был как рыба в воде («Криспин – чувак с передовой»), тем не менее ему удалось нарушить ход заседаний так, что судебное дело ничем не кончилось. Супруги вернулись в Англию в приподнятом настроении, но с угрожающе опустевшим кошельком и обнаружили, что их турнули с насиженного местечка в Брикстоне и…