Белые зубы

Многочисленные члены ФАТУМа рьяно закивали головами.

– Правильно, Падди. Думаю, что Джошуа ошибается и что Падди предложил нам верное решение. Мы не в первый раз сталкиваемся с проблемой выбора, и каждый раз приходится действовать по обстоятельствам. В прошлом, как вы знаете, мы были сосредоточены на борьбе с преступниками. Составляли списки и осуществляли наказание. В последние годы мы несколько отошли от нашей старой тактики, однако, думаю, даже Джоэли согласится, что это случай особенный, можно сказать, фундаментальный. Мы имеем дело с закоренелыми личностями. С другой стороны, желательно бы также инсценировать широкомасштабную акцию протеста и освободить тысячи животных, томящихся в неволе в этой стране. Но в данном конкретном случае у нас не будет ни времени, ни возможности осуществить обе стратегии. Там соберется вся общественность – от этого и стоит отталкиваться. Думаю, что выбор, который мы должны будем сделать тридцать первого числа, очень прост, как и сказал Падди. Мышь или человек? Так что, решено, или кто-то против? Джошуа?

Сев на руки, чтобы Джоэли было удобнее делать ему массаж, Джошуа ответил:

– Решено.

* * *

Двадцатого декабря ровно в ноль часов ноль-ноль минут в доме Джонсов зазвонил телефон. Айри в ночной сорочке прошлепала вниз и сняла трубку.

– Э-э-э… ммм… Отметьте в своем духовном сознании те день и час, которые я выбрал, чтобы позвонить вам.

– Что? Это кто, Райан? Слушайте, Райан, не хочу показаться грубой, но сейчас полночь, понимаете? Неужели это не может…

– Айри? Деточка, это ты?

– Ваша бабушка на параллельном телефоне. Она тоже хотела с вами поговорить.

– Айри. – Гортензия была взволнована. – Говори громче, мне плохо слышно.

– Айри, повторяю: запомните день и час этого звонка.

– Зачем? Я не могу, я очень устала, прошу вас, отложим до завтра…

– Двадцатое число, Айри. Ноль часов ноль минут. Двойки и нули…

– Слушаешь, деточка? Мистер Топс пытается объяснить тебе что-то очень важное.

– Ба, говорите по очереди… Вы подняли меня с постели. А я как выжатый лимон.

– Двойки и нули, мисс Джонс. Это указывает нам на 2000 год. А известно ли вам, какой сейчас месяц?

– Декабрь, Райан. Это уж слишком…

– Декабрь – двенадцатый месяц, Айри. По числу колен сынов Израилевых. От каждого было взято двенадцать тысяч. От колена Иудина было взято двенадцать тысяч. От колена Рувимова было взято двенадцать тысяч. От колена Гадова…

– Райан, Райан, я в курсе.

– Это указание, в какие дни – назначенные дни пред-предупреждения – Господь велит нам действовать.

– И мы должны попытаться спасти заблудшие души. Заблаговременно предупредить.

– Мы предупреждаем вас, Айри.

Гортензия тихонечко заплакала.

– Мы просто пытаемся тебя предупредить, милая.

– Хорошо. Отлично. Я предупреждена. Всем спокойной ночи.

– Это еще не все, – торжественно провозгласил Райан. – Это было лишь первое предупреждение. Есть еще несколько.

– Только не говорите, что их еще одиннадцать.

– Ох, – вскрикнула Гортензия. Она выронила трубку, но голос ее был слышен. – Ее посетил Господь! Она все уже знает!

– Райан, а не могли бы вы как-нибудь сжать в одно оставшиеся одиннадцать предупреждений – или хотя бы сообщить мне самое главное из них? Иначе, боюсь, я буду вынуждена развернуться и пойти спать.

С минуту трубка молчала.

– Э-э-э… ммммм… – послышался наконец голос. – Хорошо же. Не путайтесь с этим мужчиной.

– Айри! Пожалуйста, прислушайся к тому, что говорит мистер Топс! Прошу тебя!

– С каким таким мужчиной?

– Ох, мисс Джонс. Не притворяйтесь, будто вы не знаете за собой большого греха. Откройте нам свою душу. Позвольте мне, от имени Христа, протянуть вам руку, смыть с вас…

– Знаете что, я правда чертовски устала. Что за мужчина?

– Этот ученый, Чалфен. Вы зовете «другом» того, кто на самом деле враг рода человеческого.

– Маркуса? Ничего я с ним не путаюсь. Отвечаю на звонки и веду его бумажные дела – вот и все.

– Это все равно что быть секретарем дьявола, – от этих слов Райана Гортензия зарыдала еще сильнее и громче, – как низко вы пали!

– Райан, у меня нет времени. Маркус Чалфен просто пытается разобраться с такими кошмарными вопросами, как рак. Ясно? Не знаю, с чего вы это взяли, но уверяю вас, никакой он не дьявол.

– Значит, его приспешник! – заявила Гортензия. – Из передовых отрядов!

– Успокойтесь, миссис Би. Боюсь, ваша внучка зашла слишком далеко. Как я и предполагал, она, уйдя от нас, примкнула к темным силам.

– Шли бы вы, Райан… Я не Дарт Вэйдер. Ба…

– Не огорчай меня, деточка. Я и я очень расстроены.

– Значит, сдается мне, тридцать первого числа мы с вами встретимся, мисс Джонс.

– Не надо звать меня мисс Джонс, Райан. Что… что вы сказали?

– Тридцать первого числа. Для нас, свидетелей Иеговы, это удобный повод сделать заявление. Там будет пресса со всего мира. И мы тоже там будем. Мы намерены…

– Мы хотим их предупредить! – встряла Гортензия. – Мы хорошенько все продумали. Миссис Добсон будет играть на аккордеоне, потому что пианино туда не дотащишь, а мы будем петь гимны. А еще мы сделаем голодовку – до тех пор, пока это исчадие ада не перестанет вмешиваться в творения нашего Господа и не…