Белые зубы

Верно подмечено, миссис Б.! Правда пилигрима! Правда того, кто не считает, что в мире все ясно, и наследует землю. Эта правда происходит от слов «прав» и «право»: пилигрим всегда прав и вправе учить других, он наделен правом быть во всех временах сразу, потому что Бог обещал ему вечность, правом приходить на чужую землю к враждебным людям, проповедовать им, темным, и знать, что все, сказанное тобой, истина. Он наделен правом быть всегда правым. А это гораздо лучше, чем те права, которые он отстаивал раньше: право на личную свободу, свободу самовыражения и сексуальную свободу, право курить траву, право гулять на вечеринках, право нестись без шлема на мотоцикле по шоссе со скоростью шестьдесят пять миль в час. А теперь у Райана есть нечто более важное, чем все эти права. Теперь у него есть право настолько редкое в конце века, что оно казалось почти устаревшим, – право быть хорошим человеком.

* * *

31.12.1992

Лондонский городской транспорт маршрут 98 пункт отправления: Уиллзден-лейнпункт назначения: Трафальгарская площадь

17:35 цена: взрослый полный – 0.70 Ј

Сохраняйте билет для контроля

«Боже мой! – думал Арчи. – Раньше было не так». Это не значит, что раньше было лучше. Просто раньше было не так. Теперь всюду столько информации. Кажется, что как только ты компостируешь билет, в тебе прокалывает дырки какой-то всевидящий таксидермист, потрошит и набивает ватой. Тебе кажется, что тебя поймали, что ты застыл во времени. Насколько помнил Арчи, раньше так не было. Давным-давно у него был двоюродный брат Билл, который работал на 32-м автобусе, ходившем тогда по Оксфорд-стрит. Он был хорошим человеком, всем улыбался, с каждым перебрасывался словечком. Он тянул ленту билетов из грохочущей машины с ручкой сбоку (куда они исчезли? Куда делись невысохшие чернила?) и с хитрым видом говорил: «Проходи, Арч» – и не брал с него ни пенса. И выйти из автобуса Билл всегда ему помогал. Так вот, на старых билетах не было написано, ни куда ты едешь, ни тем более откуда. Арчи не припоминал, чтобы на них стояла дата. И время, уж конечно, тоже не было на них проставлено. Само собой, тогда все было по-другому. Столько информации. Арчи никак не мог понять, зачем. Он похлопал Самада по плечу. Тот сидел прямо перед ним, на самом первом сиденье на втором этаже автобуса. Самад обернулся, посмотрел на билет, выслушал вопрос Арчи и странно на него посмотрел.

– Что именно ты хочешь узнать?

Самад сегодня был немного нервным. Все сегодня были какими-то нервными. Днем много спорили. Нина объявила, что они все должны пойти посмотреть на мышь. Айри уделила ей столько времени, и Маджид тоже, могут же они все хоть теперь пойти поддержать родственников. Что бы они об этом ни думали, но Айри с Маджидом затратили столько сил, а молодежь должна знать, что родители одобряют их, так что она – Нина – пойдет, даже если не пойдет больше никто. И что это будет за мероприятие, если родственники не придут в этот важный день, и… и так далее и тому подобное. А потом эмоции пошли через край. Айри разрыдалась (Что творится с Айри? Она в последнее время слишком много плачет), Клара обвинила Нину в том, что та шантажирует ее слезами дочери, Алсана сказала, что пойдет, только если пойдет Самад, а Самад сказал, что вот уже восемнадцать лет он встречает Новый год в «О’Коннеле» и не собирается из-за такого пустяка нарушать традицию. Арчи, в свою очередь, заявил, что не вынесет таких криков всю ночь и что уж лучше он заберется куда-нибудь повыше и будет сидеть там в гордом одиночестве. Остальные удивленно посмотрели на него. Они не знали, что он имеет в виду совет, который ему дал Ибельгауфтс в открытке, пришедшей позапрошлым вечером.

28 декабря 1992

Дорогой Арчибальд,

Настало время веселья… по крайней мере, так говорят, но из окна я вижу только суматоху. Сейчас шесть представителей кошачьего рода дерутся за территорию у меня во дворе. Они теперь не удовлетворяются осенним желанием просто метить территорию, зима сделала их более нетерпимыми… Они пускают в ход когти, всюду летают клочья шерсти… Их мяуканье не дает мне уснуть всю ночь! Я рад, что мой кот Габриель занял правильную позицию: он забрался на крышу сарая и променял свои территориальные притязания на покой.