Белый. История цвета

Но вот на сцену выходит Исаак Ньютон (1642–1727), возможно, величайший ученый всех времен и народов. В 1665–1666 годах во время вынужденных каникул (из‐за вспыхнувшей эпидемии чумы ему приходится уехать из Кембриджа и вернуться к матери в Вулсторп, графство Линкольншир) он за несколько месяцев совершает два величайших открытия: во-первых, открывает дисперсию света и природу спектра, а во-вторых, закон всемирного тяготения. По Ньютону, цвета представляют собой объективное явление; надо оставить в стороне вопросы о нашем видении цвета, поскольку они тесно связаны со зрением (которому, по его мнению, «не стоит доверять») и восприятием, которое находится в слишком большой зависимости от различных культурных контекстов, и сосредоточиться исключительно на проблемах физики. Так он и поступает: вытачивает стеклянные призмы и начинает экспериментировать. Опыты с призмой давно известны, только он проводит их по-своему. Он берет за основу гипотезы своих предшественников, в особенности Декарта166: цвет – это не что иное, как свет, который, распространяясь и встречая на своем пути предметы, претерпевает различные физические изменения. Ньютона не волнует вопрос, бурно обсуждаемый его современниками: является ли природа света волновой или корпускулярной167. Для него важнее другое: наблюдать за модификациями света, дать им определения и, если возможно, измерить их. После многочисленных опытов с призмами он обнаруживает, что белый солнечный свет при этом не ослабевает и не тускнеет, но образует цветное пятно удлиненной формы, в котором он распадается на несколько лучей неравной длины. Эти лучи формируют некую хроматическую последовательность, всегда одну и ту же – спектр. Причем этот процесс обратим: белый солнечный свет можно не только разложить на цветные лучи, но и восстановить его из них заново. Этим Ньютон доказывает: порождая цвета, свет не теряет часть своей силы, а остается тем же, чем был – результатом слияния разноцветных лучей в одно целое. Открытие Ньютона было поистине великим. Отныне свет и цвета, которые в нем заключены, можно будет распознавать и воспроизводить, измерять и укрощать168.

Эти идеи, ставшие не только поворотным моментом в истории цветов – в особенности белого и черного, которые в новой хроматической классификации отсутствуют, – но и в истории науки в целом, получили признание далеко не сразу. И прежде всего потому, что сам ученый годами хранил их в секрете и лишь потом предал гласности, в несколько этапов, начиная с 1672 года. Только в его суммарном труде по оптике, опубликованном на английском языке в 1704 году169 и включавшем в себя материалы всех его предыдущих работ, научный мир смог наконец полностью ознакомиться с его теориями о свете и цветах. Ньютон объясняет, каким образом белый свет составляется из совокупности разноцветных лучей, как, проходя сквозь призму, он вновь распадается на лучи разного цвета, всегда одни и те же, состоящие из крохотных материальных частиц, обладающих громадной скоростью, притягиваемых или отталкиваемых предметами. Тем временем другие ученые, и прежде всего Христиан Гюйгенс (1629–1695), успели провести свои исследования о свете и доказали, что свет имеет скорее волновую природу, чем корпускулярную170. Однако работа Ньютона имела триумфальный успех, и, чтобы обеспечить ей еще более широкое распространение, ее сразу же перевели на латинский язык171. Ньютон, гениальный ученый, честно признавался, что не смог найти решение для всех поставленных им проблем и оставил потомству тридцать загадок, которые еще предстоит решить.