Белый клинок

— Разногласия уже улажены, — сказал вагар. — Раз Несмех станет нашим вождем до возвращения Сантана, какие могут быть разногласия? А когда Сантан вернется… он не захочет стать Владыкой Конга.

Ганг потер пальцем подбородок:

— Почему не захочет?

— Потому что я так говорю. И причина не в том, что Тилод — его отец. Как ты думаешь, достойный, что произойдет дальше?

— Владыкой Конга скорее всего станет Тилод! Да, так и произойдет! Серьезных соперников у него нет! Хотя нет и серьезных заслуг. Но большинство конгаев только обрадуется, когда править станет он, а не какой-нибудь соххоггой! Это ты имел в виду?

— Да. Только ты ошибся относительно соперников. Они у Тилода есть, и двоих я могу назвать прямо сейчас!

— Назови!

— Керанраон…

— Тому не бывать! — решительно мотнул головой тысяцкий.

— И ты! — отсек вагар реплику Ганга.

Тот в очередной раз изумленно уставился на Биорка.

Маленький воин был невозмутим.

— Да, — пробормотал тысяцкий. — А ведь ты меня уел! Керанраон сожрет любого, кто попробует накинуть на его спину седло! Это сейчас он тихий… после недавней трепки. А потом… Клянусь Туром, этот Исполняющий Волю не потерпит над собой ничьей руки!

— Согласен, — ответил Биорк. — Ничьей руки, кроме руки Несмеха!

— Сомневаюсь!

— Он поклялся ему в верности именем Тура, — заметил Нил.

— Ого! — Ганг опять потер подбородок.

— Ладно, — сказал он вскоре с усмешкой. — Я ведь не претендую на роль Великого Ангана! Пусть будет Тилод. Иначе мы сцепимся с Раоном по-настоящему и ни к чему хорошему это не приведет. Пусть будет Тилод. Он превосходный зодчий. Надеюсь, и правитель из него выйдет не хуже. Но, только если сам Освободитель откажется от власти!

— Идет! — тут же отозвался Нил. — Поклянись и ты, достойный, что не отступишь от своего слова!

— Это лишнее, сын! — возразил Биорк. — Я сам ручаюсь, что он не отступит! Ему нет нужды клясться именем Тура!

— Нет уж! — воскликнул тысяцкий. — Ценю твое доверие, достойный Биорк, но я готов дать по доброй воле то, что Керанраон отдал под угрозой меча! Я, Ганг, клянусь именем моего бога — покровителя, Тура Мощного и Непобедимого, что буду хранить верность Тилоду из Фаранга, вождю, если его сын Сантан откажется от власти над Конгом!

— Свидетельствую! — пророкотал Нил.

Биорк протянул руку, и Ганг сжал ее. А сверху легла широченная лапища Нила.

Северный Конг. Осень тысяча двенадцатого года.

Первый луч коснулся золотого диска на крыше храма Морской богини, когда светлейший Робур выехал из Фаранга. Еще вчера он конфисковал всех оставшихся в городе пардов, присоединил их к тем, что были привезены на кораблях эскадры, и теперь вместе с ним из Фаранга выехали сорок восемь сотен моряков-воинов — больше половины всех солдат-северян, прибывших в Конг.

Робур спешил. Он не желал делить славу покорителя Конга даже со своим дядей, которого любил и почитал. Тем более, что где-то здесь, рядом, — Меч Асенаров…

Уже к полудню сотни Робура были в Лигоне. Он не жалел пардов. Вчера вечером он потребовал у начальника канцелярии Наместника полную информацию о Далаанге — и получил ее, поклявшись Трезубцем в том, что ни один чиновник в Конге не пострадает от меча северян не по своей вине. Робур дал клятву с легкостью: меч — слишком благородное оружие для бумагомарак. Таким довольно хлыста.

Лигон встретил Робура так же, как Фаранг. Наместник города, получив известие о вторжении, попытался собрать войско — и собрал: две сотни стражников и около тысячи практически безоружных добровольцев, которых он через час отослал обратно по деревням. Посылать крестьян с вилами и топорами против воинов-моряков Империи было бы просто убийством. Оставались две сотни стражников, и наместник никак не мог решить, сдаться ему или сражаться. Когда же в окрестностях города появились пять тысяч воинов, правитель Лигона успокоился: сопротивляться бессмысленно.

Наместник зря беспокоился. Робур спешил. Он хотел засветло добраться до Кесана, даже если к утру каждый десятый пард не сможет подняться на ноги.

Вперед! Всадники миновали Лигон со стремительностью западного ветра. Вперед!

Междуречье. Осень тысяча двенадцатого года.

Мастер меча, светлорожденный Робур, был на полпути между Фарангом и Лигоном, когда Биорк собрал совет военачальников Севера и Юга. На сей раз — на территории собственного лагеря. Вагар не стал тратить время зря. Как только все присутствующие расположились, он сразу объявил о своем решении.

Тысяцкий Ганг тут же поднялся и первым салютовал Несмеху как вождю! Отвисшая челюсть Керанраона доставила тысяцкому немалое удовольствие.

И все-таки бывший Исполняющий Волю ухитрился совершить не менее достойный жест: встал и приветствовал как высшего командующего Биорка. При этом метнув на Дракона Севера насмешливый взгляд.