Белый клинок

— Наши поля!
(«Когда звенят мечи!»)
— Зеленое руно!
(«Играй, вино, играй!»)
— Ударим стеной!
(«Твой рог ревет: „Пора!“»)
— Скачи, мой друг, скачи!

«Скачи, мой друг, скачи!» — отозвалось еще трижды, прежде, чем песня иссякла, оставив лишь топот тысяч пардов.

Пард Робура попытался удлинить прыжки. Он чуял настроение хозяина. К тому же дорога от Лигона к Кесану была прямой, как полет стрелы. И пустынной. Столб пыли, поднимаемой войском, виден издалека, и всякий путешествующий спешит убраться подальше.

Робур настолько привык к виду пустынной дороги, что даже удивился, заметив впереди человека.

Человек стоял прямо посередине тракта. Лицом к скачущим всадникам.

Поначалу Робур и не подумал сдерживать парда: всякому надлежит убраться с пути армии Императора или — быть растоптанным.

Но человек не шевельнулся даже тогда, когда между ним и всадниками осталось полсотни шагов.

Зато с этого расстояния Робур хорошо разглядел стоявшего.

Нет, это был не простой конгай. В его осанке чувствовалась уверенность, а у бедра висел меч. Меч!

«Наконец-то! — подумал Робур. — Наконец-то — воин!»

— Стой! — бросил он жезлоносцу и заставил собственного парда перейти на шаг.

За его спиной прокатился слитный рык, и дорожная пыль в воздухе на мгновение сгустилась. Колонна стала.

Но сам Робур ехал вперед, пока не оказался в нескольких шагах от незнакомца. Здесь он из уважения к нему (не без надежды, что тот оправдает уважение и не откажется померяться силами) остановил зверя.

Незнакомец по-прежнему молчал. Его дочерна загорелое лицо кого-то напоминало Робуру. Кого?

Стоявший выглядел не старше самого светлорожденного. Двойная рубаха из серого и зеленого шелка, с широкими разрезными рукавами скреплялась на груди серебряной брошью. Голову охватывал обруч, тоже серебряный, с рунным узором. Просторные шелковые штаны с вышивкой — серое на зеленом — на икрах были стянуты ремнями сандалий из тонкой замши.

Пард светлорожденного вдруг потянулся к незнакомцу, и тот небрежно потрепал зверя по черной широкой морде.

Робур удивился. Боевой пард не терпит фамильярности.

Незнакомец посмотрел Робуру в глаза, и светлорожденный, хотя и глядел с высокого седла вниз, почувствовал что-то вроде смущения.

— Кто ты? — с нарочитой грубостью спросил он.

Незнакомец проигнорировал его вопрос. Он перевел взгляд дальше, на дорогу, где застыли воины.

— Зачем они пришли? — неожиданно спросил он по— хольдски, но с мягким конгайским выговором.

Робур не ответил. Он легко соскочил на землю. Теперь они стояли друг против друга, и воин Севера почувствовал симпатию к незнакомцу. Он уже не сомневался, что перед ним — воин. На подобное надменное равнодушие перед лицом более сильного никто иной не способен. Так полагал Робур.

Они были примерно одного возраста, но северянин — намного выше ростом и шире в плечах.

— Так как твое имя, достойный? — спросил Робур уже достаточно вежливо.

— Зачем они пришли?

Робур пожалел, что спешился. Конгай явно не понимал вежливости.

— Я веду их! — надменно произнес светлорожденный. — Я веду их, веду во Дворец Великого Ангана, — для большего эффекта Робур сделал паузу, — чтобы утвердить власть Императора над этой землей!

— Этого не будет, — спокойно сказал незнакомец.

Двое молодых людей стояли на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Чем-то похожие, оба — уверенные в себе. Только один из них был облачен в полный доспех и имел за спиной сорок восемь сотен отборных воинов, а у второго вместо лат — легкая шелковая рубаха, а позади — желтая пыль на разогретом лучами тракте.

Робур положил руку на эфес меча и улыбнулся, словно кугурр, предвкушающий угощение.

— Я, — сказал он, — светлорожденный Робур, сын Гардараса, из рода Асенаров! Я не знаю, кто ты, но полагаю — человек достойный! По крайней мере, на земле Конга ты первым сказал мне — «нет!» Можешь не называть своего имени, если не хочешь! Только вынь свой меч — и порадуемся нашей встрече!

Легкая тень скользнула по лицу незнакомца, когда Робур назвал себя. Мелькнула и пропала.

— Поверни своих людей! — сказал он тоном, не допускающим сомнений. — Поверни их по доброй воле, и возвращайтесь домой! Это — земля конгаев, и она останется ею. Уезжай, светлорожденный Робур!

— Меч из ножен! — крикнул северянин, начиная сердиться.

— Сейчас, — тем же спокойным и уверенным голосом произнес незнакомец, — ты можешь сделать выбор по собственной воле! Когда я выну меч — ты уступишь необходимости!

Жезлоносец Робура при этих словах тронул парда и подъехал на десяток шагов ближе. Не для того, чтобы вмешаться! Упаси боги! Он сам — благородный и ни за что не обесчестит своего начальника. Но этот незнакомец — он ведет себя… необычно!

— Гнев Тура! — взревел Робур. — Ты будешь драться или праздновать труса? Тогда прочь с дороги, пока тебя не растоптали парды моих воинов!

— Драться? — так же невозмутимо переспросил незнакомец.